Кто потер руки примерно так, как это делают кинозлодеи в дурацких фильмах.
— Ну что, смотрите! Гарантирую: крыша от увиденного у вас поедет существенно.
Он не ошибся.
Глава 26
Центр контроля заболеваний, Атланта, Джорджия.
Суббота, 28 августа, 10.48.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 12 минут.
— У нас тут вирус, — сказал Иуда Левин, смущенно улыбаясь.
Эта шутка в техотделе ЦКЗ давно приелась, так что над ней уже не смеялись, а скорее со стоном хватались за голову.
Его начальница Патрисия Макви, отвлекшись от бумаг на столе, бросила на подчиненного злобный взгляд поверх съехавших на переносицу очков.
— Если больше заняться нечем, — с натянутой улыбкой сказала она, — иди и оттачивай свои приколы на ком-нибудь другом. Я тут по самую попу в платежных ведомостях, а он… Или тебе зарплата не нужна?
— Как это не нужна? Но у нас в самом деле вирус, Патрисия. Тут уже пара секретарей жаловалась. Все время невесть откуда всплывает одна и та же программка. Просто напасть какая-то.
— Ну так займись, — успев опять углубиться в работу, пробормотала она. — У нас их по полсотни штук на неделе.
— Ну ладно, — сказал он и, пожав плечами, вышел из кабинета.
Иуда возвратился в главный офис, где секретарши устроили себе импровизированный слет возле кофейной машины. Перед уходом Левин посоветовал им выйти из программы, а они уж рады-радешеньки — лишь бы не работать. Он опять пожал плечами: в конце концов, его ли это дело? А Патрисия как пить дать будет пухнуть со своими ведомостями весь остаток дня.
Судя по всему, вирус не был особо деструктивным, но оказался новым и сконфигурирован как-то странно; во всяком случае, он обратил на себя внимание, когда имейлы с ежедневной рассылкой «тревожных бюллетеней» рикошетом начали отскакивать обратно в Центр. Иуда сел за одну из рабочих станций, открыл свой ноутбук на боковом столе с колесиками и залогинился в оба скоммутированных меж собой компьютера. Все загрузилось нормально, вплоть до вывода на экран запроса пароля. Иуда использовал один из защитных кодов техотдела, обычно открывавших систему, но перенаправил ее на свой ноутбук. Экраны опять сработали нормально. Несколько раз — причем по-разному — Левин перепроверил свои действия через поиск шпионящих ПО: хоть бы что.
Программист нахмурился: странно, ведь он своими глазами видел, как выскакивало предупреждение о вирусе. Пробежавшись по клавишам, он повторил поиск в другой системе. Опять ничего.
Странно, очень странно.
Он залогинился в офисный имейл-акаунт и поискал сообщение, которое, судя по всему, принесло с собой вирус. Но имейл куда-то делся.
Не говоря ни слова, Иуда перебрался за соседний стол и залогинился в другой ноутбук. Результат тот же: ни имейла, ни вируса. Даже намека нет. Эту процедуру он повторил четыре раза кряду, но во всей системе, как ни ищи, не обнаруживалось ни треклятого «мыла», ни вируса.
С секретарского телефона Иуда набрал своего помощника, Тома Ито.
— Слушай, ты не делал нынче утром системный поиск имейл-вируса?
— Нет. А что, надо?
Левин описал ситуацию.
— Во хрень, — напрягся помощник. — Так у нас что, проблема?
— Да ладно, — прикинув, определился Иуда. — Забудь. Не нашли так не нашли. Не парься.
Повесив трубку, он прошел к щебечущим секретаршам.
— Ну что, система вроде как в порядке. Но если что всплывет — бегом ко мне.
Глава 27
«Дека».
Суббота, 28 августа, 10.49.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 11 минут.
Своих детей Сайрус Джекоби принимал в саду, мастерски обустроенном дизайнерами так, что посетителю казалось, будто он находится на свежем воздухе, а не в полумиле под пропеченной коркой аризонской пустыни. Сам Сайрус — весь в белом, величаво бесстрастный — сидел в легком кресле из ротанговой пальмы под небольшим балдахином. Вокруг — искусственный прохладный ветерок, нагнетаемый скрытыми от глаз кондиционерами. Близнецы, войдя, степенно поклонились.
С отцом они никогда не обнимались, даже руку жали лишь иногда. У них в обычае было совершать церемониальный поясной поклон на китайский манер. Сайрус, милостиво склонив голову, царственным жестом (ни дать ни взять император) пригласил гостей садиться в похожие кресла поменьше, стоящие возле его собственного. Геката еще с прошлых посещений уяснила, что кресла сделаны с четко продуманным скрытым дефектом. Сиденья у них предусмотрительно находились под углом, так что приходилось или ютиться на краешке, как на жердочке, или же, наоборот, откидываться назад, в то время как острая кромка сиденья врезалась в уязвимую плоть под коленями. А ножки были малость неровными, так что сидящий вынужден вдобавок скрючиваться в неудобной позе, от которой затекала поясница. И это еще не все. Кресла стояли немного внаклонку на специальной неровности рельефа, скрытой декоративной зеленью и цветастой мозаикой, призванной придавать помещению дополнительный объем. В итоге и сидеть было неудобно, и возникало невольное ощущение превосходства того, кто уютно расположился в большом кресле. Несмотря на общую непритязательность, оно выглядело эдаким императорским троном, на котором восседает, естественно, монаршая особа.