– Ты уж меня послушай, мужик. Угробить ее сейчас – раз плюнуть, это я тебе как пилот говорю. Малейший перекос, чуть-чуть перестараетесь, и организм пойдет вразнос. Она будет чем-то феноменальным, в этом уже сейчас нет никаких сомнений, и нечего валять дурака, форсируя ее сверх меры. Утром мы с Агнессой поговорим со Старшим, пусть накрутит хвосты медикам. А то ведь и впрямь слетит и тогда прости-прощай денежки, уже потраченные на ее обучение. Это я тебе говорю как бухгалтер.
– Уж лучше бы ты говорила, как женщина, – проворчал Фицхью, отчего сходство с волкодавом сделалось совсем уж отчетливым.
– А как женщина я тебе скажу, что если Гамильтон вылетит из Корпуса, не окончив курс, – форменная рубашка упорхнула куда-то в направлении платяного шкафа, – или вообще погибнет в процессе обучения, эта скотина Монро получит такой подарок, что лучше и не придумаешь, – майка последовала за рубашкой. – Алтея ему не дала, так он на ее дочке решил отыграться, сволочь злопамятная, – левый ботинок плюхнулся на порог санитарного блока. – Мне Агнесса кое-что порассказала на правах старой приятельницы. Думаешь, все эти бесконечные проверки просто так на нас сыплются? – правый ботинок, оскалившись застежками, замер на столике возле кресла, в котором сидел Фицхыо, с удовольствием наблюдавший за процессом. – Он же даже не скрывает, что если «это отродье» отчислят, штатские придурки тут же оставят Корпус в покое. Ты что же, так стремишься доставить удовольствие этой поганой крысе?