— Вы ныкуда не денетесь. Клятва — лучший сторож. А опытные герои поплывут вместе с вами, чтобы пополныть наши запасы. Бензин на исходе, боеприпасы тоже почти закончились…
— Поплывут?
— Да. До Агнестауна проще всего добраться по реке, — сказала героиня, вздохнув полной грудью, которую скрывал камуфляж.
— Ладно. Пойду тогда спать, — задумчиво проговорил я, вставая из-за стола и вспоминая тот катерок, который видел на берегу. — Доброй ночи.
— Доброй ночи, — произнесла Арахна, а затем через паузу добавила: — Будь с Бестией поосторожней. Через её постель уже многие прошлы.
— А я ничего и не… это… — скомкано выдавил я, поняв, что Бестия местная шлю… не очень щепетильная в вопросах морали женщина.
Видимо, поэтому она и заинтересовалась мной. А с кем ей ещё тут спать? С неписями-крестьянами? Ну, вряд ли ей это будет интересно. Правда, есть ещё Пушкин. Но тот, наверное, уже приелся ей. А что касается пухлого Гришки, то до него очередь, возможно, ещё дойдёт.
Мда, как-то сразу погано стало на душе. Я-то ведь подумал, что искренне понравился ей, а тут такой шлюшачий поворот. Ладно, разберёмся. Пока же я благодарно кивнул Арахне и потопал к лестнице, а достигнув её, стал подниматься на второй этаж.
Глава 11
На этаже электричество отсутствовало, и мой путь освещал лишь лунный свет, который проникал в окна сквозь решётки. Конечно, такое освещение оставляло очень много тёмных углов, в которых можно было затаиться, и вот как раз из такого мрака вышла Бестия, испугав меня до дрожи.
Я даже непроизвольно выпалил, глядя на улыбающуюся девушку:
— Твою мать! Напугала!
— Я такая страшная? — притворно огорчилась та, прижавшись ко мне упругим бедром.
— Я не в этом смысле, — пробурчал я, слегка отстранившись от неё. — Просто иду, никого не трогаю, думаю о том, как победить всеобщую бедность, и уже придумал как, а тут меня кто-то из темноты за руку цап. И всё — забыл свой гениальный план.
— Вот беда, — притворно ужаснулась героиня, приложив ладошки к щекам.
— Да, беда. И тебе ещё повезло, что я не использовал боевые приёмы, которым меня обучали тибетские монахи и дядя Петя из-за гаражей.
— За такое меня надо наказать, — промурлыкала Бестия, опять прижавшись ко мне.
— Бог накажет, — проронил я, пока ещё не зная, как к ней относиться после открывшихся фактов.
— А ты, милый, не хочешь стать карающей дланью Бога? — тут же нашлась она, игриво мне подмигнув.
— Я сейчас занят. Ищу убийцу Зверя, — серьёзно проговорил я, решив кое-что проверить.
— Его убили?! — опешила героиня, округлив ротик и вытаращив глаза.
— Нет, я ещё не нашёл того, кто это сделает.
Девушка пару мгновений потрясённо хлопала густыми ресницами, а потом поняла, что я так изволю шутить, и захохотала, невзначай скользнув рукой по своей выдающейся груди.
Она смеялась секунд десять, а затем, лукаво улыбаясь, произнесла, взяв меня за руку:
— А ты знаешь, что Зверь бессмертен? Ведь его жизнь в игле, та в яйце, а яиц у него нет.
Теперь уже настала моя очередь смеяться. И пока я хохотал, то пришёл к мнению, что Бестия вряд ли сольёт мои слова главе клана, а значит можно попробовать вызнать у неё кое-какую информацию. Тем более что она совсем не против уединиться.
Поэтому я задавил слабый писк моралиста, попытавшегося наставить меня на путь истинный, и проронил, приобняв Бестию за осиную талию:
— Вот за такие шутки тебя точно надо наказать.
— Я вся твоя, — жарко произнесла она.
В следующий миг девушка впилась мне в губы долгим поцелуем, под конец которого слабо укусила меня, а потом крепко сжала мою руку, словно боялась, что я убегу, и потащила по коридору. Я послушно двинулся за ней, почувствовав, что мои мысли начали путаться, а инстинкты стали брать своё. И когда Бестия привела меня в свою комнату, большую часть которой занимала огромная кровать с балдахином, то я уже забыл, что собирался вытянуть из героини инфу, а тупо скинул штаны, превратив сцену в восемнадцать плюс — и это я сейчас не о возрастном цензе, а совсем о другом. Ну, вы меня понимаете.
Тем временем Бестия довольно глянула на моё достоинство, после чего ловко разоблачилась, представ передо мной в восхитительном неглиже. А дальше она повалила меня на кровать, и мир окрасился цветами удовольствия и боли. Героиня оказалась ещё той тигрицей в постели. Так расцарапала мою спину и искусала грудь, что волколаки могли бы позавидовать. Я крови потерял больше, чем во мне было, но всё равно ни о чём не жалел.