— Но это было до того, как мы остановились на сценарии «Увидеть свет». Там герой — рок-звезда, а героиня — супермодель. Им обоим придется играть самих себя. Я думаю, это как раз сильный момент.
— Но не можешь же ты взять человека на роль только из-за давления прессы? — прорычал Джейк.
Элеонор, глядя на его превосходный костюм, рыжие волосы с аккуратным пробором, почувствовала такую сильную неприязнь, какую обычно приберегала для Изабель Кендрик и ее шабаша ведьм — дам Беверли-Хиллз, которые собирались на великосветские ленчи. Она руками разгладила свою розовую шелковую юбку, прежде чем ответить очень трогательным тоном, совершенно не подходящим к сути сказанного:
— Завтра мы делаем пробы Роксаны Феликс.
Она умолкла, желая, чтобы ее слова дошли до присутствующих. Пусть-ка эти молодые, неопытные вице-президенты, с жадным интересом наблюдающие за дракой старших, делают свои выводы. Она президент и намерена показать им это. Чтобы не сомневались. Джейк Келлер десять лет занимается творческой работой в студии, а она пришла из маркетинга. Он всегда, при каждом удобном случае, стремился подчеркнуть ее слабости. И если она не проявит твердости, он этим воспользуется.
— Итак, завтра утром. Джейк, пробы входят в твою сферу деятельности, так что ты должен все подготовить. Я приду в полдень, и мы сможем обсудить пробы. Том, а тебя это устроит?
— Да, замечательно. У меня нет ничего такого, что нельзя переставить или отодвинуть.
Том посмотрел на нее с еле заметным удивлением и одобрением, медленно кивнул, отчего сердце ее учащенно забилось, а Джейк Келлер побагровел, как свекла.
— Тебя устраивает, Джейк? — холодно и настойчиво спросила Элеонор.
— Конечно.
Он вынужден был согласиться. Все в комнате это понимали. И черт побери, может, Элеонор сейчас и дала волю своей почти мужской агрессивности, но она призналась себе, что было приятно ткнуть его носом куда следует.
Когда она входила в темный маленький кинозал, у нее возникло странное чувство. Вдруг Элеонор подумала, что лично ставит на Роксану Феликс, женщину, которую она даже не хотела брать на пробу. Дело крупное. Ее первый фильм. К работе привлечены рок-музыкант, неизвестная сценаристка и огромные-огромные деньги. В этой ситуации она слишком много ставит на кон. Женская роль очень важна. Они посмотрели всех самых значительных актрис — все хотели играть с Заком у Фреда, эти женщины поколения Джордан Голдман. Для которых и режиссер, и звезда были богами поп-культуры. Элеонор чувствовала себя старой и одинокой, она понимала, что Мэйсон — звезда огромной величины, она видела цифры его доходов, но она и понятия не имела, какие почти религиозные чувства он может вызывать. Для двадцатилетних он просто пророк. Их Боб Дилан. Вот почему люди вроде Джулии, Уайноны, других голливудских звезд и шишек кинобизнеса буквально дрались, чтобы получить возможность работать с ним.
И хотя самые разные красивые лица проплывали на экране на пробах с Мэйсоном, где-то в глубине ее существа было неприятное ощущение: не сработает. Ни с кем из них.
О, они все, бесспорно, величайшие актрисы, и выглядят прекрасно и довольно правдоподобно в роли супермодели.
Но какой-то магии — «химии» — с Мэйсоном не получалось. «Увидеть свет» должен потрескивать от излучаемой сексуальной энергии.
Обычно мужчины ходили на все пробы для дорогостоящих фильмов. Потому что женщина должна быть не только профессиональной актрисой, но, как говорили на съемочной площадке, она должна заставить мужчину захотеть.
Довольно вульгарно, но метод эффективный, и от Элеонор Маршалл не требовалось посещать пробы. Ну что ж, теперь никто не может ее остановить. Она президент и будет сидеть в этой темной комнате с кучей мужчин, с унылым видом наблюдая, как актриса за актрисой что-то вежливо бормочут с экрана. Мастерство, но ничего зажигающего.
Для «Увидеть свет» это не годилось.
И тут наконец они увидели Роксану.
Реакция мгновенная.
Когда камера наехала на Морган, подружку героя, все мужчины в комнате заерзали в креслах. Роксана была в джинсах и в майке, но когда важно шествовала посреди экрана, источая высокомерие и скуку, она была грациозна и опасна, словно львица. Возбужденная львица. Реакция Мэйсона на нее — это нечто. Его глаза шарили по ее груди, потом взгляд опустился ниже молнии на джинсах. Он раздевал ее глазами так нагло, что Элеонор, к удивлению, сама ощутила волнение и какое-то чувственное, чисто сексуальное желание в самом низу живота. Сейчас Роксана должна дать ему пощечину, но Мэйсон перехватывает руку и прижимает ее к корзине для бутылок. Она высвободилась, оттолкнула его, а во взгляде было столько злобы, что, казалось, в любую минуту она оскалит зубы и зарычит. Возбужденный шепот мужчин в зале стих. В комнате слышалось лишь их тяжелое дыхание. Зак и Роксана произносили слова текста, но Элеонор понимала: никто не слушает. Никаких слов, все следят за языком страсти. Желание охватило этих двоих на экране с такой силой, что ей показалось — она попала в чью-то постель. Они вот-вот перестанут произносить положенные по роли слова и начнут заниматься любовью прямо на глазах у всех. Невольно Элеонор поймала себя на том, что оглянулась на Тома Голдмана. Она хотела увидеть его реакцию, быть рядом с ним, пока у нее такие ощущения.
Что-то теплое коснулось ее интимного места, как будто кто-то рукой, легкой, как перышко, погладил… Как если бы Том дохнул ей в затылок.
Сексуальная энергия на экране была такой силы, что Элеонор думала: если поднести спичку, экран воспламенится. Это игра ее воображения или на самом деле брюки Зака спереди натянулись? И на самом ли деле на высокой упругой груди Роксаны Феликс сквозь майку проступили затвердевшие соски?
Когда экран погас, Элеонор Маршалл услышала, как коллеги-мужчины пытаются выровнять дыхание, и улыбнулась.
Пошел ты к черту, Джейк Келлер! Этот фильм получится!
Они пока не объявили решение. Это было бы слишком большим оскорблением для остальных кандидатур. Элеонор просто заметила, что было интересно, и Том согласился. А потом все вернулись на рабочие места. Но каждый для себя уже определил, кто будет играть Морган.
Хотя и не было объявлено, кого берут на роль, и поведение Роксаны непростительно, Элеонор Маршалл понимала: нельзя упускать Роксану.
Роксана Феликс — их новая звезда.
Элеонор быстро закончила разговор с Майком Овитцем, извинилась перед ним и нажала красную кнопку на телефоне. Звонил Том Голдман:
— Ты встречалась с Сэмом?
— Да, он собирается с ней поговорить. Я попросила его сделать это лично.
Голдман хмыкнул.
— Хорошо. Ну что ж, я думаю, лучше подтвердить наше решение как можно скорее. Если мы будем держать их в подвешенном состоянии день-другой, а потом все равно объявим Роксану, это будет выглядеть неприлично.
— Ладно, Том. Я только что закончила разговор с «Си-эй-эй», дай мне час времени, и я сделаю заявление.
Он засмеялся тихо и тепло:
— Конечно. Я предоставляю решать тебе, я верю в твой безупречный разум.
Повисло минутное молчание.
— Ты собираешься завтра на прием к Изабель Кендрик? — спросил Том осторожно.
— Только минут на десять. Мы покажемся и уйдем. — Элеонор улыбнулась. — Если я совсем не приду, Изабель и… — Она остановилась, потому что хотела сказать «Джордан», но вовремя спохватившись, продолжила:
— ..и все остальные наведут на меня порчу.
— Ax… — произнес он разочарованно, а потом, поколебавшись, сказал:
— Я надеялся, ты останешься. Нужно же нам хоть когда-то поговорить?
Элеонор почувствовала, что напряглась и ощутила то самое волнение, которое испытала вчера утром наедине с Томом, но захотела убедиться, права ли она.