— Поверь. — Пальцы Элеонор шевелились под столом, скрытые от взгляда Тома. — И потом, на этот раз ты меня можешь поздравить.
Он сконфузился.
— С чем поздравить? Почему?
Элеонор Маршалл вынула левую руку из-под стола и решительно протянула. На безымянном пальце сверкало кольцо Пола. Рубины, изумруды, сапфиры соперничали по яркости с утренним солнцем.
— Сегодня утром Пол сделал мне предложение, — сказала Элеонор, отчетливо произнося каждое слово. — Я приняла его предложение. — Она посмотрела на Тома долгим взглядом. Ее тело напружинилось от ярости, пламенем горевшей внутри. — Я выхожу замуж, Том, — объявила она. — И знаешь что, я просто не могу больше ждать.
Дэвид медленно вплыл в спальню, распыляя под мышками «Шанель л'Эгоист». Он полюбовался своим прекрасным телом в настенном зеркале Меган, потом взял белый мохнатый халат, надел его и нетуго завязал пояс.
— Ты еще не все упаковала? — спросил он Меган.
— Нет.
Меган старалась оторвать взгляд от груди Таубера. «Пора перестать на него пялиться», — говорила она себе, но у нее не получалось. Она никак не могла поверить в то, что он реальный. Обнаженный Дэвид — само совершенство. Он оказался еще более мускулистым, чем она представляла в своих фантазиях. Стоящий в дверях спальни в белом мохнатом халате, стройный и загорелый, он выглядел как парень с календаря школьницы, который девчонки прикалывают на стену над своей кроватью. Да, Дэвид потрясающий. Неужели он не понимает этого?
«Да ладно, — сказала она себе. — Женщины часами сидят перед зеркалом. Почему мужчины не могут? Зачем подходить к людям с двойным стандартом?»
— Мы уезжаем завтра утром, — напомнил ей Дэвид. — Отлет в девять утра.
Меган проверила билеты, они лежали вместе с паспортом на столике возле кровати.
— «Эйр Сейшелз», рейс 3156 до Виктории, Маэ. Я вовсе не собираюсь опаздывать, не волнуйся, я собрала все. Осталось положить пару книг.
Чемоданы стояли возле двери, уже готовые, в них никаких маек, только одни хорошие джинсы, а все остальное — дорогая одежда, которую она купила на прошлой неделе, и даже туфли на высоких каблуках. Новая Меган будет надевать это на ужины в отеле. Роксана Феликс ни за что бы не рассталась со своими каблуками только потому, что отправляется на тропический остров. Значит, и Меган тоже. Если она и посмотрела с тоской на майку с надписью «Металлика» разок-другой, то это просто так.
— Книги? Да у тебя там не будет времени читать, — насмешливо сказал Дэвид. — Слушай, Меган, я тебе уже говорил. Это совершенно нетипично, ты, пожалуй, единственный сценарист, который работает в киногруппе, и знаешь ли, тебе дано право голоса и некоторая власть…
— Я знаю. Ты замечательный. Великий агент, — торопливо проговорила она. — Я не собираюсь тебя подводить. Я понимаю, почти все время мне придется там работать.
— Ты будешь работать не почти все время, а все время, когда ты на съемочной площадке. Всегда приходится переделывать какие-нибудь мелочи. А если выдастся свободная минутка, ты должна наблюдать, что происходит, и быть готовой к любым предложениям… Ты все время должна там вертеться, ничего не упускать из вида, иначе превратишься в Сэма Кендрика. — Дэвид рассмеялся собственной шутке.
Меган в ответ послушно улыбнулась, но ей не было смешно. Казалось, в последние дни Дэвид постоянно принижает Сэма. Но когда шеф приходил на репетиции, Дэвид превращался в обязательного, уважительного сотрудника.
Меган хорошо относилась к Сэму, он всегда старался ей помочь, был добр, и она знала, что и Элеонор уважает Кендрика. И в конце-то концов, разве не Сэм дал возможность Дэвиду Тауберу продвинуться? Ей было неприятно слышать, как Дэвид поддевает человека, да еще за глаза.
Нечего уж говорить о том, что Дэвид нападал на Мэри Холмс и Роберта Финна — они не новоиспеченные звезды, они знамениты уже несколько лет, оба клиенты Сэма Кендрика. Если бы Дэвид работал в другом агентстве, как ей говорили, он бы наверняка постарался переманить их к себе.
Одним словом, во всем этом было что-то неприятное для Меган. Ей не нравились его постоянные переговоры с Джейком Келлером. Элеонор Маршалл не приходила на репетиции, и, может быть, Джейк вместо нее должен был исполнять обязанности наблюдающего. Но все-таки… Меган покачала головой, отбрасывая неприятные мысли. Она мечтала о Дэвиде. Теперь она получила его. Вот это главное.
— Я кое-что тебе принес, — сказал он. — Предотъездный подарок.
Он подошел к стене, где висело его пальто, сунул руку в карман и вынул маленький пакетик в мягкой бумаге.
— Что это? — обрадованно улыбнулась Меган.
Дэвид протянул ей:
— Открои и посмотри.
Она развернула и вынула маленькую золотую подвеску на филигранной цепочке с нежной золотой звездочкой, вписанной в букву «Д».
— Это чтобы ты не забывала обо мне, — сказал Дэвид, одаривая ее такой улыбкой, от которой кости таяли.
— Как мило, — задыхаясь, сказала Меган.
Никто еще не дарил ей ничего романтического. Да и никому из ее дружков в голову не пришло бы купить такую золотую штучку.
— Вот так. Давай я надену на тебя.
Таубер подошел сзади, слегка спустил с плеч кардиган.
Меган наклонила голову, чувствуя, как его большие руки, искусно расцепив замочек, повесили цепочку ей на шею.
Металл холодил кожу. Меган прикоснулась рукой к нежной маленькой звездочке.
— Красивая, — сказала она.
— Это ты красивая, — пробормотал Таубер, проводя рукой по ее свежеподстриженной шикарной платиновой челке. — Знаешь, на тебе сейчас слишком много одежды.
Меган прижималась к нему, пока он расстегивал ее кардиган, брюки, медленно стаскивал с нее вещи одну за другой. Он нежно гладил ее, расстегивая лифчик, и делал это очень уверенно, потом стал искусно ласкать груди. Меган сразу возбудилась. Не дожидаясь, когда Дэвид снимет с нее клубничного цвета шелковые трусики, она сбросила их сама и осталась в его объятиях совершенно голой. Дэвид скинул халат, подтолкнул ее обратно к кровати и, наклонившись, прижался к плоскому животу Меган. Его сухие губы и мокрый язык обжигали кожу.
Меган задыхалась от страсти, чувствуя, как кровь прилила к соскам, когда он пальцами начал ласкать их, мять и тискать.
— О да, хорошо, — говорил Дэвид. Он жарко дышал над ее волосиками под животом. — Скажи, Меган, как тебе это нравится, скажи, как сильно ты меня хочешь.
— Ты же знаешь, что я хочу тебя, — застонала она, чувствуя его губы прямо над своими.
А потом его губы оказались в совершенно другом месте и ласкали самой интимной лаской. Язык Дэвида совершал круги, он точно знал, что и как надо делать, и она больше не могла сдерживаться или сопротивляться. Сильное, страстное желание охватило ее.
Глава 24
— Волшебное зрелище, — сказал Фред Флореску.
Они сидели на террасе «Меридиан-отеля», наблюдая закат солнца над Индийским океаном. На западе располагался огромный пляж, морские волны мягко набегали на берег. Песок казался красным ковром, в разбивавшихся о берег волнах отражались лучи уходящего солнца. На песке горело несколько костров, и искры, вспыхивая, улетали в небо; слышался смех отдыхающих, он перемежался возгласами сейшельских детишек, хихикавших и кричавших что-то друг другу на местном креольском наречии. Вдалеке видны были горные склоны, покрытые пальмами. Росло там и дикое дерево корицы, и густая разнообразная зелень, покрывавшая горы до самых вершин, до самого неба… Меган увидела, как что-то крылатое — птица или летучая мышь — сорвалось с вершины склона и унеслось вдаль.
— Да, — согласилась Меган.
— Надеюсь, ты не откажешься выпить со мной? — спросил режиссер и потянулся, чтобы снова наполнить ее бокал местным напитком, который представлял собой лимонный сок с толчеными кусочками льда и солью.
Вкус был резким, ничего общего с ужином, от которого остался сладковатый привкус во рту: осьминог в кокосовом молоке, кусочки поджаренных плодов хлебного дерева, шербет, ямалак — местный фрукт с розовой кожицей. Дэвид настаивал на жареном цыпленке и рисе из-за своей диеты, но Меган восстала. Возможно, для него экзотические путешествия — обычное дело, но она никогда не выезжала из Соединенных Штатов и не хотела делать вид, что там и осталась.