- Это лекарство, чтобы забеременеть? - спросила пораженная Элеонор.
- Совершенно верно, - гордо кивнул Пол. - Самое лучшее из существующих.
Элеонор не сразу пришла в себя и молчала, а потом заставила себя сказать совершенно спокойно и очень тихо:
- А ты не подумал, что, может быть, я смогу попытаться забеременеть естественным путем, прежде чем принял решение пичкать меня гормонами и химией?
В общем, вечер получился не слишком удачным. А дальше пошло еще хуже.
- Да у всех на работе неприятности. - Пол пожал плечами. - Ты не одна, у кого проблемы, сама знаешь. И нечестно по отношению ко мне использовать это как оправдание, чтобы избегать исполнения супружеских обязанностей.
- Чего? Супружеских обязанностей? - спросила Элеонор. - А в чем они заключаются, Пол? Быть готовой заниматься сексом в ту же секунду, как я переступаю порог дома? Чтобы не пропустить оптимальный день для зачатия? Смириться с тем, что ты не можешь заниматься со мной любовью в другое время, когда захочется, чтобы не растратить попусту драгоценную сперму? У меня нет проблем на работе, Пол. Просто у меня страшный кризис, он угрожает разрушить мою карьеру. Я могу потерять абсолютно все, чего добилась в жизни. А ты хочешь, чтобы я приходила домой и каждую ночь была готова к сексу. Каждую ночь! Не важно, хочется мне или нет! Я, в конце концов, не породистая кобыла!
- Мы можем поговорить об этом в другой раз, - сказал Халфин, холодно посмотрев на жену. - А сейчас я хочу, чтобы ты выяснила причину регулярной тошноты. Если у тебя аллергия или вирус, это может плохо сказаться на том, к чему мы так стремимся.
- О'кей, о'кей, - устало согласилась Элеонор.
От его слов у нее пропало всякое желание спорить. Она должна пойти к доктору из-за недомогания, но не потому, что вирус ей может причинить вред, а по другой причине: болезнь может повредить хорошо разработанному ее дорогим мужем плану зачатия.
"Он заботится не обо мне. Он заботится о жене, которая должна скоро стать матерью его детей, - подумала Элеонор. - Неудивительно, что он пришел в такую ярость, когда я настаивала на сохранении своего имени. Это лишало некоторого глянца семейную картину, которую он создал в своем воображении. Но Элеонор Халфин? Элеонор Маршалл Халфин? Только через мой труп..."
Она взяла сумочку, перекинула ее через плечо, обтянутое темно-зеленым кашемиром, другой рукой подхватила кейс. Вдруг ей все стало совершенно безразлично. Единственное, чего хотелось Элеонор, - это прийти к себе в кабинет и провести еще один дьявольски утомительный день, пытаясь спасти свою работу.
"Ну что ж, я заслужила это, - сказала она себе. - Может, Пол и не любит меня, но кто сказал, что он должен любить? Я сама не умираю от романтической страсти к нему".
Я хотела иметь мужа, чтобы оградить себя от жалости окружающих. Он хотел жену для завершения образа преуспевающего современного человека. Но после Чарлза и Дианы разве кто-нибудь еще верит в сказки? Мы похожи. Мы с ним похожи. Два циничных человека, которым удобно партнерство в браке. В конце концов все сводится к этому. Может, все браки - просто своего рода сделки?
Я была дурой, когда верила, что бывает иначе.
- Хорошо. Я скажу помощнице, чтобы записала меня на прием к доктору Хэйди, - пообещала Элеонор.
Ее муж вежливо кивнул.
- Спасибо. - Довольный, он протянул к ней руки. - Кто знает, может, тошнота по утрам означает, что ты уже беременна, а мы просто не понимаем?
- Кто знает, - согласилась Элеонор, выходя из дома.
Она нажала кнопку дистанционного управления, дверь "лотоса" открылась, Элеонор с удовольствием нырнула в мягкое кожаное кресло и, положив руки на руль, погрузилась в мысли об "Увидеть свет", пытаясь продумать пути выхода из бюджетной катастрофы.
В конце концов, что она может сказать мужу? Что недомогание мешает ей забеременеть? Насколько она знает, это не следствие аллергии или вируса. Это следствие стресса от разбитого сердца.
***
Меган Силвер склонилась над компьютером, присланным от Элеонор Маршалл, и яростно колотила по клавишам. Обжигающее дневное солнце палило затылок и шею.
Жара наваливалась со всех сторон, отражаясь от порошкообразного белого песка. Кожа Меган стала липкой, ей было неуютно от лосьонов и гелей, которые она втирала в себя, чтобы спастись: лосьон от солнца, средство против пота, спрей от насекомых, кокосовое масло для увлажнения. Но несмотря на все ухищрения, пот стекал со лба, струился по ногам. Руки сводило судорогой от усилий, голова трещала от мигрени.
Не лучший способ сосредоточиться.
Не лучший способ написать вдохновляющий сценарий.
Но именно это она должна сделать. Иначе с фильмом ничего не получится. Все отсрочки, все неполадки с оборудованием, проблемы с площадками, пересъемка сцен - все вело к тому, что они выходили за рамки бюджета и нарушали сроки. Единственный, кто продолжал держать фильм и не давал ему развалиться, - Флореску. Он орал на всех, работал, как маньяк, снимал, делал дубли до тех пор, пока не добивался желаемого. Меган целыми днями переписывала сценарий, каждый день меняла ту или иную сцену.
Флореску сказал, что полагается на нее. И Меган, которой до отчаяния хотелось хоть у одного человека в проклятой киногруппе вызвать уважение, старалась не обмануть его ожидания.
Но напряжение было слишком велико.
- Меган, как ты думаешь, сможешь что-то сделать для Питера?
Она подняла голову, прикрыла глаза ладонью и увидела Сета Вэйса. Этот сорокапятилетний актер держался довольно робко, что ей нравилось, он совсем не был затронут звездной болезнью. Роксане Феликс не мешало бы поучиться у мистера Вэйса, подумала Меган язвительно. Но эта сука, получи она три "Оскара", как он, все равно бы не угомонилась.
- А где ты хочешь? В сцене, когда он убегает от преследователей?
Вэйс кивнул. Красивые глаза смотрели куда-то поверх головы Меган, и она поняла, что он мысленно прокручивает эту сцену. Еще плюс Сету. Он на самом деле думает о фильме.
- Он уже был ранен, когда мы собирались стрелять в него в лесу. Так ведь? И он еще раз ранен. Но теперь мы уже на берегу, а выстрел в ногу означает, что в рану попадает песок...