Меган старалась не пялиться на освещенное солнцем тело Зака Мэйсона свет подчеркивал каждый натянутый мускул, очень привлекательную гриву черных волос, ниспадающих на спину, и слегка выпуклый, но многообещающий бугорок между ногами... Она, покраснев, опустила глаза, прежде чем он успел заметить ее похотливый взгляд и поставить на место.
И вовсе он меня не интересует, сказала себе Меган. Это просто потому, что он в этом своем киношном наряде и с; длинными волосами кажется диким.
- Эй, Гайавата, - окликнула она его. - Ну так как?
Куда идем?
- Я думаю, сюда, - ответил он. - А почему Гайавата?
- Ты похож на краснокожего индейца в этих штанах, - засмеялась Меган.
Зак посмотрел на штаны и засмеялся:
- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но ты даже слегка испугала меня. Я ведь на четверть чероки.
- Да не может быть! Правда?
- Мать моего отца. - Он кивнул.
Меган вздрогнула. Вот откуда эти странные глаза. Глаза хищника.
- А я никогда не слышала, - сказала она.
- Ну да, конечно, об этом ты не читала. Я горжусь этим, - сказал Мэйсон, подходя к Меган. - Я старался оберегать семью от прессы как только мог. Если бы узнали, что во мне есть индейская кровь, мне бы никогда не прорваться. - Он помог ей перешагнуть через бревно. - Ты готова?
- Как всегда, готова, - сказала Меган. Она переставила один костыль, подвинула правую ногу, потом левую. - Ax! - вскрикнула она, морщась от нового приступа боли.
- Я все-таки тебя понесу, - сказал Зак, рванувшись к ней.
Меган отмахнулась.
- Нет, все в порядке. Я справлюсь. - Она сделала еще один шаг. Потом еще. - Видишь, все нормально. Дай минут десять потренироваться, и я вообще побегу. - Она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась веселой. Если Зак подумает, что ей больно, он усадит ее к себе на плечи.
И тогда уйдет три дня на то, чтобы выбраться отсюда. Нельзя показывать ему, как сильно на самом деле болит нога.
У Меган мелькнула мысль: а что бы сделал Дэвид Таубер на месте Зака? И холодок пробежал по спине от этой мысли.
- Если понадобится помощь, дай мне знать, Меган, - сказал Зак, внимательно наблюдая за ней.
- Со мной все в порядке. Пойдем-ка в хороший ресторан, он отсюда милях в четырех на юго-восток.
- Именно это я имею в виду, - сказал он.
- Я тоже. - Меган весело улыбнулась и сделала три шага вперед - очень медленно, но уверенно. - Ну и о чем мы станем говорить во время нашей маленькой прогулки?
Может, о "Дарк энджел"? Когда-то, ребята, вы для меня были целым миром. Можешь ты этому поверить?
- Ты, наверное, шутишь, - сказал он, шагая за ней.
- Нет. А поскольку мы с тобой сейчас в одной связке, ты должен ответить на все вопросы, Зак. Мне надо что-то большее, чем красивый пейзаж, чтобы отвлечься.
- А ты ответишь на все мои вопросы? Это должно быть взаимно.
- Конечно. Нет ничего проще.
- Это мы еще посмотрим, - сказал Зак с улыбкой. - Ну хорошо, Меган. Ты имеешь право на эксклюзивное интервью.
- И это будет самое длинное из всех, которые тебе когда-нибудь приходилось давать.
- Ты права, - согласился он.
Они медленно пустились в путь сквозь зеленые глубины джунглей.
Глава 31
Том Голдман вошел в свой кабинет с тяжелым сердцем.
Никто на это не обратил внимания - он уселся за свой стол ровно в половине восьмого, как обычно. Как всегда, хорошо одет. В это утро он был в черном костюме, в рубашке в тонкую полоску и в сине-голубом галстуке, и никто из охранников или секретарш не заметил ничего нового или особенного в его поведении. Голдман уже несколько месяцев пребывал в подавленном настроении. Сегодня ему предстоял еще один жаркий день в "Артемис". Бизнес, как обычно.
"Но только не для меня", - устало подумал Голдман, включив компьютер. Случайно нажал не на ту клавишу и .попал в другой файл. Отель "Виктрикс". Он печально улыбнулся. Ничего не мог он с этим поделать. Не мог не думать об Элеонор Маршалл, о волшебной ночи с ней и обо всех ночах, которые они могли бы провести вместе, о напрасно потраченном времени. О глупом выборе, который сделал сам. Может, для постороннего человека ситуация могла бы показаться элегантно-забавной, но для него она - неутихающая боль.
Горькое сожаление и тоска разрывали душу, сердце ныло от чувства безнадежности, от сознания того, что теперь уже слишком поздно. Джордан, эта потрясающая маленькая секс-бомба, на которой он так глупо женился, надеясь прибавить себе шика, превратилась в камень на шее. С ней невозможно говорить ни о работе, ни об искусстве, ни о музыке, спорте или политике. Абсолютно ни о чем, что его интересовало. Единственная подходящая тема для жены - как взобраться вверх по общественной лестнице! А ее болтовню на каком-то неуклюжем деревянном языке он даже не всегда понимал: "сопредседатель Молодежной лиги", "секретарь общественного подкомитета по пособиям", "ассистент вице-президента по членству".
Именно это мир Джордан - она устраивает дорогие обеды ради дел, в которых ни черта не понимает. Она встречается там с кучкой чересчур дорого одетых, чрезмерно украшенных драгоценностями скучных жен Беверли-Хиллз, которые в той или иной степени ненавидят друг друга.
- Но, дорогая, ведь это совершенно не важно, разве не так? - спросил Том жену в прошлую пятницу, когда она требовала пойти на какой-то прием, посвященный защите китов. Или еще черт знает чего. Он устал. Он хотел остаться дома, забраться в горячую ванну и просто полюбоваться на звезды.
- Я не понимаю, - ответила Джордан и по-детски выпятила губки, от чего ему сделалось просто противно.
Том попробовал объяснить еще раз:
- Но это ведь совсем не важное мероприятие, Джордан.
- Ну как ты можешь такое говорить? - Лицо Джордан превратилось в маску ужаса. - Неужели ты не знаешь, что там будет председательствовать Сьюзи Меткалф? А она очень важная персона, Том. Джон женился на ней только в прошлом году. Это ее первый большой вечер! Конечно, это важно. Она ждет меня. Я должна быть непременно.
- А что случится, если мы не пойдем?
- Как это не пойдем? Не говори глупостей, Том. - Джордан топнула ногой, обутой в туфельку от Шанель. - Если мы там не покажемся, Сьюзи и все другие девушки из "Метрополис студиос" не придут на мой аукцион, и тогда мы не соберем денег для борьбы против наркомании в ноябре.