Хуже всех приходилось громоздкой даме в футболке с изображением Хоботова: детсадовский стульчик был ей явно не по размеру.
- Синий! - воскликнула она, завидев начальство, - Ты когда нас нормальной мебелью обеспечишь? Видишь, в каких условиях приходится работать?!
Кристина узнала в ней свою давнюю знакомую - Танюшу Петровну Монахову, которая прославилась на весь город постоянным участием во всех выборах. Надо сорвать чей-то митинг? Придумать, как опорочить честного человека в глазах общественности? Лучше Танюши Петровны не было никого на свете. Кроме того, она еще умела грамотно и толково возглавлять пресс-службу.
- О, какие люди! - пророкотала она, протягивая руку Кристине. Пополнение прибыло?
Синий кивнул.
- Значит так: Тарасевич будет писать речь для Хоботова на сегодняшние теледебаты. Объясни ей что тут и как, ладно? - проговорил он, поглядывая на часы. - Сбор на крыльце в восемнадцать тридцать. Я умотал. Пока!
И он тут же исчез.
- А мебель?! - загрохотала ему вслед Танюша Петровна.
Но было уже поздно.
- А! - махнула она на него массивной рукой. - Чтоб тебе пусто было! Ладно, - обратилась она к Кристине, - выбирай себе какую-нибудь табуретку и садись рядом со мной. Я сейчас выведу тебе все материалы, посмотришь, о чем примерно надо писать.
Кристина огляделась кругом. Выбирать "табуретку" было не из чего.
- А что, нормальных стульев нет? - спросила она.
- Финансовый отдел все себе захапал! - отозвалась Танюша Петровна. Мы было обокрали их, но они нам аванс не выдавали до тех пор, пока мы все не вернули.
Кристина усмехнулась.
- Что ж, придется из дома что-нибудь притащить.
А вообще-то тут ей понравилось: жизнь здесь била ключом, а это было как раз то, чего ей так не хватало.
* * *
Совсем недалеко от хоботовского штаба, на площади Советской, в старинном барском особняке располагался другой штаб, где работали выборщики Василия Ивановича Стольникова.
Воскресный проигрыш, пусть даже совсем на небольшое количество голосов, свалился на губернатора как снег на голову: несмотря на нападки конкурентов, он свято верил в свою победу. За него были многие политические партии, он был удобен директорам крупнейших заводов, в его руках находилась большая часть средств массовой информации... Сам полпред был его покровителем.
Василий Иванович начал свою карьеру скромным партийным функционером в городе Гнездове. Выступал на собраниях, заседал на заседаниях, раздавал и получал почетные грамоты на праздниках различной важности... Потом последовал перевод в областной центр, и так случилось, что ближе к пенсионному возрасту Стольников дослужился до губернаторской должности. Он всех знал, его все знали, он всех устраивал, его все устраивали... Под "всеми", разумеется, подразумевались первые лица области и соответствующие московские чиновники.
Василий Иванович был седовлас, опытен и представителен. Имел несколько наград и больное сердце. Не имел терпения и образования. Любил детей. Особенно своих.
В начале предвыборной гонки губернаторский рейтинг был ниже самого низкого предела, и только благодаря усилиям имиджмэйкеров2 Стольникову кое-как удалось выйти в финал. Эту заслугу приписывали себе сразу два человека: негативщик Ивар Алтаев и глава отдела позитива Саша Вайпенгольд, прозванный в народе "Мальчик-с-пальчик" за невысокий рост и румяную кукольную физиономию.
Так исторически сложилось, что отделы позитива и негатива с самого начала враждовали между собой. Алтаев обвинял Вайпенгольда в непрофессионализме и тупости, а тот в свою очередь считал, что негативщики ни шиша не смыслят в особенностях местного микроклимата и не умеют общаться с кандидатом.
Насчет последнего Вайпенгольд был прав: Ивар Алтаев не понравился Стольникову буквально с первого взгляда. Нанять его порекомендовал начальник штаба Пименов, знавший вдоль и поперек всю московскую политическую тусовку. Алтаев уже много лет успешно приводил к победе самых различных народных избранников от депутатов городских дум до президентов. Ну и, разумеется, апломба у него было выше крыши. Он так и заявил губернатору на первой встрече:
- Я буду работать на вас только в том случае, если вы будете беспрекословно меня слушаться. И если я скажу вам побриться налысо, вы побреетесь.
Когда же Алтаев огласил свои прочие условия, Стольников просто за голову схватился. Негативщики затребовали огромную сумму на целевые расходы, отдельное хорошо охраняемое помещение и полную свободу действий.
Искушение послать Алтаева вместе со всей его бандой было очень велико, но начальник штаба настоял на том, чтобы именно они работали на этих выборах.
- Главное, чтобы дело было сделано! - нашептывал он Стольникову, и губернатор в конце концов, согласился.
* * *
Ивар Алтаев похож на породистого кота: тощий, гибкий, мускулистый и совершенно себе на уме. Даже голос у него какой-то кошачий, мурлыкающий. В обычных ситуациях он никуда не торопится, никогда не волнуется, - в общем, сама невозмутимость и спокойствие. Но в критические моменты его не узнать до предела собранный, глаза горят, все движения точны и выверены... Он редко смеется в голос - в основном просто улыбается.
Ивар - эстет: только самые лучшие шмотки, только самые красивые женщины, только самые умные люди в окружении. Глупость, бедность, слабость и прочие недостатки бытия причиняют ему слишком большое беспокойство. Понятное дело, что совсем избежать их не получается, поэтому он только брезгливо морщится, когда встречается с чем-то подобным. Он предпочитает не заработать лишнюю сотню тысяч, но не нарушать своего комфорта.
Впрочем во время этой избирательной кампании ни о каком комфорте не могло быть и речи. Ивар уже сто раз ругал себя за то, что вообще согласился участвовать в ней. Ему было трудно со Стольниковым, а когда тебе не нравится твой клиент, из этого редко выходит что-либо путное.
... Сегодня был ответственный день. На прошлом телевыступлении губернатор вконец оскандалился, и теперь ему надо было брать реванш. Дебаты с Хоботовым как нельзя лучше подходили для этой цели: в противоположность конкуренту Стольников умел держаться перед камерой и делать вид, что рубит правду-матку...
На этот раз Ивар решил сам съездить с ним на телевидение и все проконтролировать. Они уже спускались к машинам, когда их нагнал Вайпенгольд. В руках у него был свернутый в трубку плакат.
- Стойте! - проговорил он, задыхаясь от быстрого бега. - Василий Иванович, мне надо вас спросить...
Стольников повернулся к нему.
- Ну?
- Я хотел посоветоваться... Мы планируем развесить эти агитационные материалы по всему городу.
С этими словами Вайппенгольд торжественно развернул свой плакат.
Это был коллаж, сработанный из черно-белого кадра из фильма "Чапаев". Славный комдив мчался в атаку с шашкой наголо. Только вместо лица артиста под папахой хмурилась стольниковская физиономия. А в самом низу плаката имелась пояснительная надпись: "Губернатор - наш герой, за него стоим горой!"
Ивару чуть дурно не сделалось. У него уже давно складывалось впечатление, что отдел позитива занимается только тем, что приносит посильный вред всей избирательной кампании.
- Я, кажется, знаю, откуда Саша содрал этот лозунг, - сказал Ивар, скривившись. - Когда я был в пионерлагере, меня зачислили в отряд "Чебурашка". И у нас был девиз: "Чебурашка - наш герой, за него стоим горой!"
Стольников перевел взгляд на Вайпенгольда. Он только что хотел сказать, что плакат ему понравился, но упоминание о Чебурашке несколько охладило его.
- Потом поговорим. Мне некогда, я спешу! - отмахнулся он, и заторопился вниз.
Вайпенгольд хотел было расстроиться, но передумал. Лицо его приняло вдохновенное выражение.
- Это же гениально! - крикнул он вслед губернатору. - Вас в виде Чапая мы оставим, а надпись поменяем на другую. Мы напишем: "Василий Иванович спешит на помощь!" Как в мультике про Чипа и Дэйла!