- А что у вас не клеилось с женой?
- Не знаю. С одной стороны ничего такого глобального и не случалось... Все больше какие-то мелочи. Каждое утро битва за унитаз: у нее в семье было принято в туалете курить и читать, а у нас туалет использовался для более прозаических целей... Ты вот смеешься, а знаешь, как мы ругались!.. Ну а ты из-за чего развелась со своим благоверным?
- Тоже из-за ерунды. Только это он развелся со мной, а не я с ним. Конечно, когда все уже катилось под откос, я сама хотела сделать первый шаг. Но у меня смелости не хватило. Хорошо уходить, когда тебе есть к кому. А мне было не к кому.
- А кем был твой муж?
- Он был хорошим человеком. Хотя, я наверное все сделала для того, чтобы мы развелись.
- Тебе надо было сразу предупреждать, что ты такая коварная женщина!
- Тебе тоже надо было предупреждать, что ты вовсе не писатель.
- Ну, я когда-то хотел стать таковым... Но из этого ничего не вышло.
- Почему?
- Когда мне было двадцать, я написал роман, который никто не печатал. По-моему, я все издательства в Москве обошел. Черта с два! Все говорили, что талант есть, но тема, увы, неактуальная. А мальчикам ведь нельзя быть неудачниками, ибо ничего нет отвратительней непризнанного гения.
Кристине показалось, что она где-то уже слышала об этом. Кажется, Щеглицкая говорила, что несостоявшиеся мужчины - что-то вроде уродов. "Дура она, - в очередной раз подумала Кристина. - Что такое "состоявшийся" или "несостоявшийся"? Ты состоявшийся, если в тебя верит хотя бы один человек".
- А о чем был твой роман? - тихо спросила Кристина.
Ивар смотрел на россыпь огней под ногами.
- О революции. Немодная тема.
- И поэтому ты пошел в выборщики?
- Это деньги. Ну и успех, разумеется.
- Мне кажется, нельзя быть счастливым, если у тебя нет любимой работы...
- Дело вовсе не в работе. Счастье - это надежда, что все будет хорошо. А несчастье - это когда страшно, что все будет плохо. Мне было страшно быть писателем.
- А мне было страшно работать на выборах, - вдруг призналась Кристина.
- Почему?
- В эти выходные меня занесло на корабль к вашему Пименову. Это вышло практически случайно... Но ты бы знал, чего мне стоило удрать оттуда!
- Он к тебе приставал? - спросил Ивар сочувственно.
- Еще как! И как я могла быть такой дурой, что согласилась поехать?! Понимаешь, я думала, что смогу собрать какие-то сведения для Синего...
Ивар приложил палец к ее губам.
- Ничего не говори. Иначе завтра ты будешь сожалеть, что предала своего друга. Ему, кстати, тоже необязательно знать, что у нас происходит.
Кристина кивнула. Боже, как она была благодарна Ивару за то, что он берег ее и не заставлял быть предателем!
* * *
Небо на востоке светлело. В окнах загорались первые огни.
Ивар с Кристиной стояли у ее подъезда и все никак не могли расстаться. Он уже три раза порывался уйти, и всякий раз возвращался.
А у Кристины в голове крутились песня:
Просто нам изначально дан выбор
История или любовь...
Предрассветный воздух дрожал от ее страсти, и ей уже казалось, что весь город пропитан ею, как каким-то манящим сладким ароматом.
- Я позвоню тебе завтра. То есть уже сегодня, - сказал Ивар, обнимая ее на прощание.
- Ты придешь?
- Приду. Вечером позвоню тебе, и мы договоримся, где встретимся. Только поздно, а то днем полно работы.
- Будешь избирать своего Стольникова?
- Мы же вроде договорились, что до конца выборов не будем упоминать о наших кандидатах? Мы просто делаем каждый свое дело.
- Все, молчу. Представляешь, что будет, если нас кто-нибудь застукает вдвоем? Крику будет... Мы с тобой преступники.
- Все, давай, пока. Уже светает.
- Нет, мы не преступники, мы вампиры. Солнце нас убивает.
... Кристина поднялась до второго этажа и выглянула в окошко на лестничной площадке. Ивар вышел к дороге и, остановив какую-то "девятку", уехал. А она все смотрела ему вслед.
История или любовь?
ГЛАВА 9
(вторник)
Кристина проснулась от того, что ей пришло сообщение на ее сотовый. Это был Ивар.
"С добрым утром, Эльф!"
Она улыбалась, краснела и даже чуть-чуть стеснялась смотреть на дисплей...
А тут еще звонок от Софроныча.
- Ну что, мы едем в психушку?
- Да-да, конечно! Я сейчас заеду за тобой.
Кристина быстро привела себя в порядок. Сна не было ни в одном глазу, как будто она всю ночь спала как сурок. Хоть Ивар и сказал, что Стольников не причастен к смертям на АЗС, она решила не бросать начатое. Как бы там ни было, дело было интересным если не с точки зрения выборов, то с точки зрения телевидения. Ну и кроме того, Кристина могла бы сообщить Синему, что выполнила его задание, и тем самым отблагодарила бы его за все.
Яркий летний день был в самом разгаре. Она вела машину, включив радио на полную катушку: "Я сошла с ума, я сошла с ума..." Как это правильно!
Какое значение имеют все эти выборы, все эти журналистские расследования? Ивар придет вечером, и это - самое главное!
Вчера у них был приступ откровенности и какой-то близости. А будет ли им о чем разговаривать в дальнейшем? Она твердо знала, что будет. Люди становятся закрытыми, когда они боятся быть непонятыми или осмеянными, когда слишком страшно обнажить свою душу, когда кажется, что тебя будут использовать. А им с Иваром этого просто не нужно.
"Мы сильные, умные и добрые, - подумала Кристина. - Это-то мы уже выяснили друг о друге".
Музыка на радио сменилась политической рекламой. Это было интервью Синего, записанное пару дней назад.
- Спросите себя, - говорил он страстным звенящим голосом, - стало ли вам легче жить за эти четыре года? И что конкретно сделал для вас и вашей семьи Стольников, будучи губернатором? Ответ может быть только один: ничего. Любой честный человек на его месте давно бы признал, что он не справился с работой, и ушел с поста сам. Но дело в том, что такие как Стольников приходят не для того, чтобы решать проблемы граждан. Они как старые воеводы сажаются к нам на кормление. Это идеология паразитов...
Кристина поспешно выключила радио. Она о прекрасном думает, а тут вон чего... Ну на фиг!
* * *
Когда Никитин с утра пораньше явился в офис, оказалось, что Ивар уже там.
- Ты что, сбежал из дома? - изумился он.
Алтаев весело кивнул головой:
- Ага. Гляди-ка, что я изобрел!
Никитин подошел к его столу и посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги.
- Что это?
Ивар улыбнулся.
- Я думаю, настало время объяснить гражданам, почему в этом городе на всех заборах появились страшные слова "Месть" и "Смерть". Сегодня ночью боголюбовских бойцов надо заставить переписать их на новый лад.
Ивар заглянул в свой листочек.
- Как тебе "Месть за Хобота!", "Смерть за Хобота", "Миша - наша крыша!"? Или вот, например, "Мишка, за тебя братишки!"
Никитин расхохотался.
- Класс!
Ивар - вдохновленный и довольный - театрально поклонился.
- Прочитают граждане наши надписи и сразу придут к выводу, что господин Хоботов является ставленником криминала, а местная мафия готова костьми лечь, чтобы сделать из него губернатора. А еще он глава всех хулиганов, которые для него расписывают стены и заборы.
- Здoрово!
Внезапно Никитину пришла на ум одна подозрительная мысль. Ведь еще вчера Алтаев был весь убитый, а сегодня...
- Чего это с тобой, а? - как бы из праздного любопытства спросил он. Сияешь, как медаль...
Ивар пожал плечами.
- Ничего! Просто вчера бог наконец-то посмотрел в мою сторону.
- И у тебя все хорошо?
- Все!
- Даже с Любочкой?
Ивар одарил Никитина таким взглядом, что тот тут же поспешил исправиться:
- Понял. О своих женах надо вспоминать лишь накануне Восьмого марта. Все остальное - дурной тон.
Ивар встал и с хрустом потянулся.
- Кстати, как прошла кража фотонабора? Боги - такой свиненыш: отключил сотовый, и ни слуху от него, ни духу...