- Молодежь готова?
- Готова, - явно гордясь проделанной работой, сообщил Боголюб. Значит так, зал рассчитан примерно на триста человек, но мы подгоним около четырехсот, чтобы создалось впечатление, что народ валом валит встречаться со Стольниковым.
- А кто конкретно придет?
- Ну, два хоровых коллектива, все секции Дворца спорта и университетские активисты - команды КВН и всякая самодеятельность. Правда, половина студентов на каникулах, но кое-кого удалось собрать. В случае стопроцентной явки всем руководителям была обещана маленькая, но приятная материальная помощь.
- Хорошо, - кивнул Ивар. - А как Стольников? Готов?
- Готов! - воскликнула Леденцова.
- А что пресса?
- Прямой эфир выступления будет у трех местных телекомпаний, произнес Никитин.
- Ну что ж... Тогда с богом!
* * *
Скандал, произошедший в актовом зале Университета, был одним из самых громких за всю предвыборную кампанию.
В самый патетический момент, когда Стольников говорил о своих небывалых достижениях на ниве губернаторства, по рядам журналистов прошло смутное волнение. Кто-то даже воскликнул громче приличного: "Не может быть!"
Стольников покосился на журналистов и любезно разрешил задавать себе вопросы. Первым поднялся седенький патриарх - редактор газеты "Наш город". Именно из его уст прозвучали слова, которые, можно сказать, убили губернатора наповал:
- Василий Иванович! Вот вы нам только что говорили, что голову на рельсы положите ради процветания нашей области... А тут появилась информация, что работающие на вас люди исписали весь город лозунгами "Месть за Хобота", "Смерть за Хобота" и тому подобное...
Надо отдать должное Стольникову - он отбивался от нападок журналистов, как только мог. Но тут к потасовке присоединили и сидевшие в зале хористы, университетские активисты и прочие члены кружков и секций. Вопреки их ожиданиям встреча с кандидатом оказалась на редкость увлекательным мероприятием, на котором Стольникову можно было высказать все, что они о нем думали. В зале даже свистели.
В общем, позорище вышло знатное.
* * *
Как Кристина и обещала Синему, она позвонила Софронычу и отменила съемки на сегодня. Нужно было потерпеть до конца выборов... Пименов, конечно, ждет "пилот" передачи к концу недели, ну да ничего, перетопчется.
Оказалось, что за время работы на хоботовский штаб Кристина совершенно отвыкла от сидения дома. Она буквально измаялась от безделья. Ей хотелось свершений, в голове выстраивались планы насчет будущей программы, а ты тут сиди как пенек и жди у моря погоды!
- Все, завтра поеду к Елене Хоботовой и попробую поговорить с ней, решила про себя Кристина. Она, конечно, поклялась не предпринимать ничего до конца выборов, но ведь сбор материалов - это же не выпуск их в эфир, и это никак не может повредить Синему...
Ближе к вечеру Кристина набрала Ивара.
- Да!
- Привет, солнце! Я по тебе соскучилась, - проговорила она ласково.
Но оказалось, что ей ответил вовсе не Ивар, а какая-то женщина. Причем голос у нее был такой, что его впору было спутать с мужским.
- Ивар сейчас на совещании, - сказала она безо всякого выражения.
Кристина растерялась.
- А когда он освободится?
- Не знаю. Ему что-либо передать?
- Нет, спасибо.
Кристина смущенно нажала на отбой. Ну надо же - перепутала Ивара с какой-то бабой. И какого черта она берет чужой телефон?! Ведь это форменное свинство!
* * *
Ивар сидел у Пименова и обсуждал последние приготовления к голосованию, когда Стольников - весь пунцовый и тяжело дышащий, - ворвался в Борин кабинет.
- Сволочь! - завопил он, накидываясь на Ивара. - Я для чего тебя нанял? Для того, чтобы ты мне все выборы запорол?!
- Э-э, Василий Иванович, потише! - прикрикнул Боря, но Стольников и не подумал его слушать.
- На этой встрече были три телекомпании! - негодовал он. - Двадцать две газеты! Шесть радиостанций! Что теперь они, черт побери, обо мне скажут?!
Мало-помалу выяснилось, в чем дело: журналисты откуда-то прознали, что в появлении зловещих надписей на стенах города виновны выборщики губернатора.
Ивар тоже вспылил.
- Хватит орать! - бахнул он кулаком по столу. - Я вам сколько раз должен был говорить, что ваш Вайпенгольд вредит нам, как только может?! Мне вчера подтвердили, что он работает на Синего!
- Вайпенгольд тут вообще ни при чем! - еще больше разозлился Стольников. - Ты бы лучше за своей супругой следил! Она сегодня была на телевидении и все им рассказала!
Ивар осекся, не веря своим ушам. Как?! Люба донесла на него?! Но этого просто не могло быть!
- Если мы продуем выборы, я тебе лично башку скручу, понял? пригрозил Стольников и вышел, изо всех сил хватив дверью о косяк.
Некоторое время Ивар сидел неподвижно, совершенно оглушенный случившимся.
Пименов поднял на него разом потяжелевший взгляд.
- Так это твои ребята исписали все заборы в городе? - медленно произнес он. - Та-а-ак... Мы ведь с тобой, кажется, уже решили, что ты должен докладывать мне о каждой своей операции! Почему я был не в курсе?!
Алтаев молчал.
- Ив!
Ивар поднялся.
- Что ты хочешь услышать в ответ? "Извини, я не хотел"?
- Я за тебя ручался, а теперь ты всех нас подвел под монастырь! И черт с ним, со Стольниковым! Если мы проиграем выборы, мне придется отчитываться перед спонсорами. И что прикажешь им говорить? "Алтаев нечаянно облажался, и потому плакали ваши денежки"?
- Выборы еще не проиграны, - мрачно заметил Ивар. - Посмотрим, за кем останется поле боя.
* * *
- Ты забыл у меня на столе свой сотовый, - холодно произнесла Снежана, когда он вышел в приемную.
Ивар взглянул на нее, и внезапно ему на ум пришло полузабытое воспоминание: а ведь она, кажется, предупреждала о том, что кое-кто может иметь на него зуб. Тогда он отмахнулся, подумал, что все это не имеет никакого значения... И, как оказалось, напрасно...
Подойдя к секретарскому столу, он взял свой сотовый.
- Снежан, мы можем с тобой поговорить?
- Нет! - отрезала она. Лицо ее покрылось пятнами, ладони бесцельно шарили по столу.
- Господи! Ну а ты-то чего?! - не выдержал Ивар.
- Тебе звонили, - проговорила Снежана очень тихо. - Ее зовут Кристина Тарасевич. И у вас с ней роман.
Ивар почувствовал, как у него кровь отлила от щек.
- Ты с кем-то перепутала.
- Я никогда ничего не путаю! - сказала Снежана, и глаза ее при этом гневно сверкнули. - Я профессиональный секретарь-референт и помню все голоса, которые мне приходилось слышать. Это была Тарасевич.
Ивар уже не знал, что говорить и что думать.
- Помнишь, ты меня предупреждала, что у меня могут быть неприятности? - попытался взять он себя в руки.
Снежана сжала кулаки.
- Я тебя ни о чем не предупреждала! - произнесла она отрывисто. Впрочем, сейчас я вполне могу это сделать: Стольников будет очень недоволен, когда узнает, что ты якшаешься с девочками из хоботовского штаба.
Ивар не стал дослушивать и вышел на улицу.
Он еще долго сидел в машине и пытался собраться с мыслями. У него голова шла кругом. Любка предала его. Вернее, отомстила за свою боль...
А Кристина... Вот дурочка! Ну зачем она позвонила?!
"И угораздило же меня забыть сотовый у Снежаны!" - с тоской подумал Ивар. Каковы могли быть последствия этой забывчивости, даже трудно себе было представить...
Ивар знал, что Кристина сейчас волнуется, что он должен ей позвонить, но он не находил в себе силы. "Я либо наору на нее, либо наоборот начну плакаться в жилетку".
"Не могу позвонить. Извини", - набрал он SMS-ку и отправил ее на сотовый Кристине.
* * *
В квартире Ивара царил полный разгром. Казалось, у него не осталось ни одной целой вещи: все бумаги изорваны, телевизор разбит, одежда расстрижена ножницами на мелкие кусочки. Поверх раздавленного чемодана лежала записка от Любы: "Сына больше не увидишь".
Ивар смял ее в кулаке. Вот и все... Только у него не укладывалось в голове, как же Люба, его жена, с которой они столько прожили вместе, могла сделать с ним такое? Неужели нельзя было расстаться по-хорошему? Но, видимо, было нельзя.