- Одинокие люди менялись орехами и ягодами на краю леса. Теперь они меняются посредством денег, и тех самых ягод им будет недостаточно.
Деньги представляли собой кусочки металла, сверкающие под лучами солнца. Бестолковая субстанция, как говорил близорукий эльф Гораций, что принесла с собой лишь горе. Теперь эльфы работали и получали за это вознаграждение, на которое могли обменять условные огурцы, что раньше росли на собственном огороде, но теперь, за нехваткой времени и запретом руководства, уже там не растут.
Следующим подарком для жителей фабрики была чудо-машина. Она представляла собой огромный и громоздкий механизм, что располагался практически по всему главному цеху и ежедневно требовал ухода. Большинству пришлось обучаться новой технике, а тот, кто не приловчился, остался без работы. Это железное чудо позволяло в пять раз больше штамповать игрушек и намного меньше задействовать эльфийских рук. С виду новое сооружение было сверхъестественным, и поэтому поначалу вызывало интерес. Но истинное предназначение и большинство последствий, связанных с машиной не переубеждали жителей в обретении веры в мировой прогресс. Жители, не смотря на препоны, продолжали мечтать и философствовать, верить в прежние идеалы и ждать новой главы в их книге судеб.
- Почему время настолько ужасное? – Снеговик подметал с пола опилки и оглядывался вокруг. - Никто не слушает музыку Шнитке, никто не читает стихи Набокова, никто не знает о сказке странствий, о небе, о звёздах... Они перестали мечтать, перестали быть детьми. Одна лишь глупость, фарс. Почему нам предмет дороже человека? Почему человек дешевле денег?
- Всегда найдутся те, кто слушает Шнитке и читает Набокова, - не веря своим словам, утвердительно заявил Антошка.
- Перестань. Они так же, как и мы будут ныть о загубленном времени. Ничего не исправить. Согласно музыке флейты или грустной скрипке мы существуем день за днём. Знать бы, кто играет на ней, чтобы у него научиться.
Снеговик продолжал убирать после рабочего дня. Эльфы покидали свои посты, старина Рудольф скрипел в углу зубами, пытаясь отужинать сырыми орехами. Гномы переносили готовые игрушки в мешках на склад, а неизвестный старик, облачённый в тёмное пальто и постоянно придерживающий одной рукой клок волос на голове, а другой трость, продолжал кричать на весь цех:
- Обезьяны, обезьяны!
Бедняга, - думал Антошка, - хоть бы стариков избавили от навязчивых перемен.
- Как же вокруг все ограничено! – бросив совок, закричал Снеговик. - Люди, хватит строить заборы мысли и стены абсурда! Наш фундамент скоро сгрызут термиты пустой головы. Вот ты, гном, что ты здесь делаешь? – дёрнув мимо проходящего уставшего гнома, спросил Снеговик.
- Гном должен работать. Гном должен слушать хозяина. Гном должен выполнять задание в срок. Гном должен помнить… - малыш постепенно уходил из цеха, продолжая нервно жестикулировать.
Прекрасные планы гномов относительно побега с фабрики и обретения новой жизни канули в лету, когда Клаус узнал об этом маленьком заговоре. Ходили слухи, что подобное действо не осталось безнаказанным, а гномы очень изменились с той поры – если раньше они выглядели возмущёнными и недовольными, то сейчас они проявляли лишь безразличие.
- Тьма вселенной породила меня так же, как и я порождаю тьму, - открывая холодильник, громко произнёс Снеговик. - Я – бесконечный свет в глазах умирающей звезды. Мы – адепты космической закономерности. Мы – люди одиноких Галактик. Мы – взаимозаменяемое ничто, – он поместил своё снежное тело на полку, словно в маленьком домике и, не закрывая дверь, смотрел вдаль.
- Ну, началось, - улёгшись на сено, негодовал Рудольф.
- Чтобы изменить людей, нужно изменить обстоятельства, порождающие общество для этих людей. Но чтобы изменить обстоятельства, нужно создать благоприятную среду для общества или создать само общество каким его представляешь, - продолжал рассуждать Снеговик.
- Современный человек - это результат впитанной в него информации, что была доступна ему до сейчас, - попытался поддержать разговор Антошка.
- Вселенная появилась так же, как и ты. В какой-то момент она раскрыла глаза и осознала, что есть жизнь вокруг неё и есть жизнь в ней. Она почувствовала тяжесть и лёгкость возникновения себя самой и продолжила жить. – Снеговик вздохнул и продолжил. - Здесь не о чем говорить. Пускай Богом окажется мать, и будет она Вселенной!