Еще более энергично порывает с привычными клише «суперагента» Л. Дейтон. Сюжет романа «Подлежит ликвидации» (1981) строится вокруг мифических «дневников Гитлера». Именитый «поэт шпионажа», как охарактеризовала Дейтона западная критика, тоже решил зачерпнуть из гнилого источника, к которому на протяжении многих лет жадно припадают любители политических и литературных сенсаций. Читатель узнает, что «дневники» нацистского фюрера, якобы найденные в конце войны и потом бесследно исчезнувшие, вновь всплыли на поверхность спустя три с лишним десятилетия после войны. Содержащиеся в них сведения способны нанести ущерб репутации Черчилля и тем подорвать политическую и финансовую кредитоспособность Англии, более того, дестабилизировать положение в мире. Британские спецслужбы направляют свои усилия на то, чтобы захватить «дневники», за которыми, как уже догадался читатель, вовсю гонятся «вездесущие русские».
Дейтон начисто лишает своих героев, сотрудников британской разведки, внешних признаков героизма. О генеральном директоре этого учреждения, сэре Сиднее Райдене, любителе кактусов, похожем на «графа Дракулу», читатель узнает мало лестного. Правда, манеры его безупречны; подобно коллеге из «Дьявольской альтернативы», убежденному, что джентльмену негоже прислушиваться к разговорам других джентльменов, сэр Сидней шокирован, когда невоспитанный родственник вслух восхищается его старинным дубовым столиком: «Джентльмен не высказывается о собственности другого джентльмена». Однако в своих действиях заслуженный сэр Сидней редко руководствуется благородными принципами, которые столь любит обобщать в афоризмах. Человек он опасный и жестокий.
В романе Л. Дейтона, как и во многих произведениях последнего времени, осуществляется намеренное снижение, заземление образа героя. Это ни в коем случае не меняет смысла того «послания», которое хочет донести до читателя автор. Напротив, «послание», оставаясь прежним по существу, лучше «бьет в цель», поскольку не носит уже опереточного характера «бондианы». Отделяясь от общей массы «шпионской» литературы в ее серийном апологетическом варианте, произведения подобного рода сохраняют отчетливо антикоммунистическую тенденцию. Далек от «бондовской схемы» и другой главный персонаж этого романа — разведчик Бодо Стюарт, отправленный на поиски документов. Он и не очень умен, и не очень ловок, да и задание не вызывает у него энтузиазма. Но «красные агенты» наводнили Запад, его необходимо спасать — и нехотя, сжав зубы, не любящий участвовать в процессе «ликвидации» Бодо Стюарт все же убивает. Во имя «свободы и демократии».
Для пущей достоверности Дейтон награждает своих героев чувством неприязни не только к противнику, но и к собственному истеблишменту. Его излюбленный тип — человек, выбившийся из низов, сам прокладывающий себе дорогу. Он лоялен и надежен, хотя может быть жестким и циничным. Таков и герой романа Дейтона «Берлинская игра» (1983) Бернард Сэмсон. Он говорит о себе: «Я ненавижу коммунистов…» Если эта ненависть и есть проявление «жесткости», заявляет он, то ему очень бы хотелось, чтобы таких «жестких было как можно больше».
Действие дейтоновского политического боевика разыгрывается преимущественно в Лондоне и Западном Берлине, куда герой командирован, чтобы укрепить распадающуюся британскую агентурную сеть. Но не тут-то было: главный агент по кличке «Брамс-четыре», действующий в ГДР, перепуган и наотрез отказывается продолжать работу, он требует переправить его в Лондон. Дело в том, утверждает он, что в высших кабинетах британской секретной службы действует «красный крот». Получив от Брамса «вещественные доказательства» — образцы почерка «крота», Сэмсон узнает, что шпионом является не кто иной, как его собственная жена Файона. Поняв, что разоблачена, эта кокетливая дама из почтенной аристократической семьи быстренько исчезает из Лондона, чтобы предстать перед потрясенным супругом уже в Берлине, и притом в форме полковника Советской Армии.
Нет, поистине «коварство русских» беспредельно. Ведь до очаровательной Файоны разоблачен еще один «агент Москвы», и тоже обладатель весьма ответственной должности в том же солидном учреждении, и тоже, заметим, не какой-нибудь «плебей», а очень почтенный джентльмен из семьи, традиции которой уходят в глубь веков. Недаром в романе «не любят русских» и непрерывно в этом клянутся. Читателю ничего не остается, как присоединиться к гневным филиппикам героя, рассуждающего о ненависти к «красным» и их «английским подручным». Стращая читателя «коммунистической опасностью», Дейтон движется, по существу, в идеологическом русле той же низкопробной литературы, от которой пытается уйти, порывая с приевшимися штампами.