Можно, наверное, предвидеть и такое. Антимораль? Значит, чего-нибудь насчет «их нравов». Секса и прочей «клубнички». Ладно, почитаем — глядишь, узнаем кое-что новенькое…
Но мы с вами не станем ничего предугадывать. Начнем, как положено, с азов, с того, что вроде бы достаточно широко известно. Так сказать, освежим память.
В толковом словаре русского языка, составленном еще в прошлом веке Владимиром Далем, читаем:
«МОРАЛЬ — нравоученье, нравственное учение, правила для воли, совести человека».
И дальше:
«Свойство целого народа, не столько зависящее от личности каждого, сколько от условно принятого; житейские правила, привычки, обычаи».
Примерно такое же объяснение дают и толковый словарь английского языка Уэбстера, и Британская энциклопедия. Ну, а наша Большая Советская Энциклопедия? Что там?
«МОРАЛЬ — одна из форм общественного сознания, совокупность принципов и норм поведения, охватывающих отношения людей друг к другу и к обществу. В отличие от правовых норм, за которыми стоит сила государственной власти, М. опирается на силу общественного мнения, на внутреннее убеждение, на привычку. Оценка тех или иных поступков людей с точки зрения нравственных принципов и норм выражается в категориях добра и зла, чести и бесчестия, справедливости и несправедливости».
Говорится в БСЭ и о том, что мораль в обществе носит классовый характер. Приводятся слова Энгельса: буржуазия знает «только одно счастье — счастье быстрой наживы». Цитируется Герцен: буржуазия разменяла красивейшие человеческие чувства на звонкую монету и самое жизнь превратила в средство чеканить деньги.
Итак, «разменяла красивейшие человеческие чувства на звонкую монету». Однако как этот размен выглядит не в обобщенной формулировке, а в повседневной практике?
В конце пятидесятых годов журналистская судьба занесла меня в Оклахому, точнее, в столицу этого американского штата — Оклахома-сити. Наша делегация состояла из двенадцати человек. Это были первые советские люди, которых здесь принимали. Отсюда, соответственно, огромный интерес и внимание, желание не только нас посмотреть, но и себя показать.
— Чтобы лучше понять здешнюю жизнь, — сказали нам в первый же день хозяева, — мы предлагаем вам по возможности делать то же, что и мы.
Вот так в первый же выходной день мы спозаранку оказались… на занятиях воскресной церковной школы. Церковь была построена в стиле модерн и своими очертаниями походила на гигантскую ракету. Ее боковые притворы, прилепившиеся к главному зданию, переходящему в колокольню, напоминали по форме ракеты-ускорители. По-моему, эта церковь — тогда еще одна из первых таких построек во всей Америке — так и называлась: «Космическая церковь Христа».
Школа эта была чем-то вроде воскресного семинара на религиозные темы с обязательным для взрослых прихожан посещением. Составлялось расписание занятий, назначались темы и докладчики.
В зале сидели только белые — приход был довольно зажиточным. В то воскресенье слушатели разбирали один из эпизодов биографии библейского Иосифа в бытность его министром у фараона. Представительный мужчина в элегантном голубом костюме с ярко-красным галстуком-бабочкой легко и свободно пересказывал Ветхий завет. Точнее, то место, где речь шла о том, как Иосиф использовал урожайные годы в Египте, делал огромные запасы зерна, а потом, в неурожайные годы, накормил им страждущих.
Докладчика слушали внимательно, со строгими, вроде бы отрешенными от мирской суеты лицами. Кое-где, правда, дамы умудрялись еще и вязать, не опуская на спицы устремленных к трибуне взглядов.
И вдруг докладчик, ничуть не меняя своего проникновенно серьезного тона, сказал примерно так (вечером в гостинице я подробно записал всю эту сцену в рабочий блокнот):
— Братья и сестры! Да не покажется вам, будто сей рассказ о славных деяниях Иосифа — всего лишь мертвый эпизод из чужой истории. Вдумайтесь в смысл происшедшего в Египте и вы согласитесь со мной, что Иосиф был самым первым страховым агентом в мире, основателем страхового дела. Святая Библия совсем не случайно упоминает эту историю. Разве она не говорит каждому из нас: в свои урожайные годы помни о возможности трудных времен, на всякий случай готовься к ним путями, подсказанными всеблагим господом нашим, который в великой милости своей к людям надоумил Иосифа положить начало богоугодному страховому делу…
После лекции я поинтересовался, кто был столь велеречивый докладчик. Мне ответили: директор местного отделения крупной страховой компании со штаб-квартирой в Нью-Йорке и многочисленными дочерними фирмами за рубежом.