Митя только фыркнул: вот уж значительность в этой самой Екатеринославской губернии!
– Все же маленький, – укоризненно покачал головой дядя. – Мальчик, твои предки, один за другим, служили в полиции. Поговаривают, еще в Разбойном приказе при Иване Грозном один Меркулов подвизался.
Почему дядя пытается навязать ему этих предков? Все Белозерские, вся родня его матери были военными, а по отцовской линии кто? Дед – городовой да прадед – сторож-будочник?
– …чудовищная слабость полиции.
Кажется, он что-то пропустил.
– За нашим императором… – Голос дяди прозвучал глухо, он помолчал и еще глуше добавил: – За моим другом охотились… мы знали… и не сумели предотвратить убийство. Нынешний государь живет в страхе. Веришь ли, господин Победоносцев, обер-прокурор наш синодский, поучает императора, как двери перед сном собственноручно запирать и под кровать заглядывать: не затаился ли там нигилист с бомбой. – Дядя криво усмехнулся. – Не смогли спасти царя, что будет с простым обывателем? Организации у полицейских служб нет – Департамент полиции появился в столице, а по губерниям жандармы по-прежнему плюют на полицейских, те мрачно отмалчиваются да гадят жандармам при любом случае. Железнодорожной полиции и вовсе никто не указ. Уездные исправники заняты выколачиванием недоимок. Городские полицмейстеры, те больше богатых купцов визитируют – собирают от них положенное… Так, кажется, это называется?
– Положение, – невольно поправил Митя.
– То есть взятку положить? – заинтересовался дядя. – Ты думаешь, откуда я это все знаю? Твой отец рассказал. Мы с ним последнее время много разговаривали. Он едет в Екатеринославскую губернию не только потому, что там – выделенное ему в награду имение. Твой отец едет в Екатеринослав главой первого губернского Департамента полиции. С особыми полномочиями и подчинением даже не губернатору, а столичному департаменту и Министерству внутренних дел. Он знает полицейскую службу с самых низов…
Митя опять покраснел: ну сколько можно?
– Этот самый Екатеринослав – место отнюдь не простое, важное для империи место. Если твой отец сумеет наладить настоящую полицейскую службу там… нам будет что ответить Победоносцеву. – Князь стиснул кулак. – Не буду говорить тебе сейчас о пользе для державы, но, если все удастся, отец твой вернется в Петербург уже статским советником. Пятый ранг, от него и до действительного статского с представлением ко двору и всеми прочими привилегиями недалеко.
– Статский? Статский! – Митя вскочил, тут же позабыв о дядюшкиных небезопасных откровениях. – От коллежского до статского советника обязательные четыре года выслуги! Мне торчать в этой дыре четыре года? Дядюшка, четыре года!
Дядюшка одарил Митю безнадежным взглядом.
– Предпочитаешь прятаться… на чердаке бабушкиного особняка?
– Почему… на чердаке? – растерянно спросил Митя.
– Потому что стоит тебе высунуть нос хоть в одну светскую гостиную – и сцена, которой я был свидетелем только что, повторится. Не имея возможности добраться до твоего отца, ревнители государевой чести отыграются на тебе.
Митя медленно опустился обратно в кресло. Понимание приходило – четкое и безжалостное осознание того, что все его отчаянные метания по Петербургу с самого начала были обречены на провал.
– Впрочем, если уж ты так страстно хочешь остаться… – В голосе князя зазвучали опасные нотки, но Митя все же вскинул голову в отчаянной надежде… и встретился с насмешливым взглядом дядюшки. – Ты знаешь, что надо делать, чтобы стать выше их всех. Чтоб даже великие князья лишь скрипели зубами от злости, но сказать ничего не осмеливались. Столь любимый тобой свет и двор – все станет тебе доступно. Хочешь? Поедем, сделаем все прямо сейчас – есть вполне подходящий… предмет. На Петроградской стороне выловили.
– Я знаю, – мрачно буркнул Митя. – Видел. А… там всего один мертвяк был?
– Поверь мне, одного вполне достаточно, – насмешливо приподнял брови дядя.
– На пятерых полицейских одного мертвяка тоже оказалось достаточно. Кажется, один из них ранен.
– Малокровные… – зло ругнулся дядя. – А может, и вовсе бескровные, сейчас их в полиции все больше. А кровных потомков Мораны, готовых исполнить свой долг, все меньше. Говорят, не comme il faut Кровной Знати превращаться в жандармское рыло.
Митя кивнул: конечно же, не comme il faut! Какой даже не Кровный, а просто дворянин согласится…
– Ну, или прикрывают цветистыми словесами свое малокровие, – презрительно закончил дядя. И почти шепотом добавил: – Сила Крови истощается.
– Да, все говорят, – согласился Митя.