- Мокрая. Хорошо, очень хорошо. Твоя врожденная покорность впечатляет.
Врожденная покорность? О чем он вообще говорит, - подумала она.
Он подошел к столу у окна. Она не могла видеть, что он делает, потому что его широкая спина закрывала обзор, но было похоже, что мужчина готовит завтрак. Хоуп услышала скрежет ножа по тосту и звук наливаемой жидкости. Ее желудок заурчал при этих звуках, что еще больше усугубило ее унижение.
Когда он повернулся и пошел в их сторону, девушка увидела, что в руках у него две тарелки, которые он поставил перед ними.
Хоуп в ужасе отшатнулась.
Он что, ждет, что они будут есть, как собаки.
- Ешьте свои тосты. Руками есть нельзя. Я порезал его на маленькие кусочки.
Теперь Изобель плакала навзрыд.
- Я не могу.
Мужчина вздохнул.
- Tы испытываешь мое терпение. И ты забыла обратиться ко мне должным образом. Ты усугубишь свое сегодняшнее наказание, если ты будешь продолжать в том же духе.
Хоуп ничего не сказала девушке, но взглядом попросила ее замолчать.
Неужели она не видит, что происходит с девочкой на экране телевизора? Неужели она не понимает, что в таком же положении может оказаться и она, если не возьмет себя в руки?
- Ешьте, тупые сучки.
Хоуп склонила голову и, вопреки всем своим природным инстинктам, уткнулась лицом в тарелку.
Девушка рядом с ней хныкала еще громче.
Мужчина наклонился, схватил девушку за короткие черные волосы и сунул ее лицо в тарелку.
- Я сказал, ебать, ешь.
Хоуп взяла губами кусочек тоста и прожевала. Уголком глаза она наблюдала за происходящим на экране, решив, что никогда не будет злить этих ублюдков.
Она методично ела тост, пока ее тарелка не опустела. Девушка рядом с ней всхлипывала, но Хоуп решила не обращать на нее внимания, она не хотела, чтобы та тянула ее за собой.
- Молодец, - сказал мужчина, нежно положив руку на ее спину. - Не могу дождаться, чтобы сломать тебя.
Легкий стук в дверь заставил мужчину подняться на ноги.
В комнату вошла женщина с аккуратной прической на белокурых волосах. Эта была полностью одета и выглядела вполне респектабельно. Она была средних лет, одета в бесформенные брюки и тунику; такую женщину можно было увидеть работающей в мэрии или за стойкой регистратуры в кабинете врача.
- Доброе утро, - сказала она отрывистым, хорошо поставленным тоном.
- Доброе утро. Не обращайте на меня внимания, просто занимайтесь своими делами, - сказал мужчина, которого Хоуп знала только как "сэр".
Та бодро кивнула. В руке у нее был большой кожаный чемоданчик, который она поставила на стол у окна. Если порнография по телевизору и беспокоила ее, она не показывала этого.
- Так, кто из вас, девочки, пойдет первой?
Хоуп посмотрела на рыдающую девушку рядом с ней. Ей было жаль ее, и она даже не могла себя представить, какое наказание приготовили для нее эти придурки.
- Я. Я пойду первой.
Женщина сурово посмотрела на нее, и Хоуп вспомнила наставления мужчины: не смотреть в глаза. Она поспешно опустила взгляд.
- Итак, юная леди, прошу на диван. Голова на подлокотнике, руки над головой и раздвиньте ноги.
Хоуп поднялась на ноги и легла на диван, как ей было велено. Она задрожала, когда женщина пробежала холодным взглядом по ее обнаженному телу.
- Мик определенно выбирает красавиц, - сказала она мужчине. - Сколько ей лет?
- Двадцать девять.
Женщина подняла бровь.
- Двадцать девять? Это немного больше, чем обычно. Тем не менее, она выглядит моложе своего возраста, - женщина подошла к столу и порылась в своей сумке. - Итак, юная леди, я бы сказала, что это не больно, но это было бы ложью. Но я могу вас заверить, что эта боль не сравнится с тем, через что вы пройдете на Фабрике.
Она достала горшочек с воском, лопаточку и несколько восковых полосок. Начав с лодыжек Хоуп, она стала подниматься вверх по ногам. Женщина работала в тишине, вырывая крошечные волоски. Это было не слишком больно, пока она не добралась до ее промежности.
- А теперь, юная леди, не кривите лицо, это всего лишь небольшое удаление волос, пожалуйста, не двигайтесь.
Хоуп смотрела, как женщина наносит воск на линию бикини и волосы на лобке.
Когда она вырвала волосы, Хоуп закричала.
- О, тише. Не будь плаксой.
Хоуп прикусила дрожащую губу и откинула голову назад от боли, когда женщина закончила работу. Ее лобок пульсировал как при ожоге, а на глаза навернулись слезы.
Затем она перешла к подмышкам. Там была лишь небольшая щетина, но, видимо, и ее нужно было убрать. Хоуп поморщилась от боли, которая непременно должна была последовать, когда воск был намазан на волосы.