С героинями легче. Женщины вообще лучше мужчин.
16 июня 2013
Но все поют «Две гитары за стеной». Откуда взялось это идиотское «за стеной»? За какой еще стеной? Ведь в стихотворении-песне речь идет о цыганском кутеже, при чем тут какая-то стена? Что, в пионерлагере, что ли – вожатые на гитарах играют, а третий отряд не спит, слушает-завидует?
Тьфу.
17 июня 2013
«Моя попытка познакомить небольшой круг подготовленных персов с нашими авторами не увенчалась успехом. Я начал с Пушкина, с его “Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон”. Аполлон и жертва были совершенно непонятны. “Широкошумные дубровы” были поняты как аллея, в которой прогуливается много народу, отчего и шум; “берега пустынных волн” совсем не выходили, потому что в Персии где вода, там жизнь и люди и местность отнюдь не пустынна» (Юрий Марр, 1920).
Вот так и мы, наверное, понимаем «Цыганскую венгерку» Аполлона Григорьева. Ну да, пионеры в пионерлагере, или пришел мужик после пьянки в свою комнату в коммуналке, и вдруг за стеной две гитары…
То есть мы для русской культуры XIX века отчасти как бы персы.
25 июня 2013
Проходил по Воздвиженке мимо бывшего Военторга. Мало того что прекрасный памятник русского модерна и русской деловой культуры изуродовали. Мало того что он – в отличие от старого – мрачен и безлюден (где толпа покупателей, которая там всегда была?). Его новый гранитный портал – просто брак. Облицовочные плиты уже отстают; всё в щелях; швы небрежно залеплены серым раствором. Оптимисты скажут: «Не делайте трагедии из неровно лежащей плитки! Это же ерунда! Это несерьезно!»
А что тогда серьезно? Где сейчас тот полет Гагарина, по сравнению с которым это архитектурное хамство и строительное неряшество – ерунда?
8 июля 2013
Категорически не согласен с делением поэтов на «настоящих» и «графоманов». Вот на грамотных и безграмотных, на умеющих писать в рифму, соблюдать размер или ритм и не умеющих это делать – да. Это можно доказать. Остальное – суждения вкуса.
Ибо «прекрасное – это то, что нравится», сказал калининградский мыслитель Иммануил Кант, прадедушка известной блогерши Эммы Кант. Нравится, ясно? Кому нравится? Мне! Мне нравятся Мандельштам и Цветаева. Кому-то – Асадов и Асеев. Но доказать, что они «хуже», – я не могу. И никто не может именно что доказать. Обсмеять – другое дело. Но обсмеять можно кого угодно и что угодно.
Но, может быть, напрасно я тут этак лихо уравнял Асеева с Асадовым? Да, наверное, напрасно.
Потому что Асеев – на мой вкус – поэт «еще более хуже», чем Асадов. У Асадова есть мощная народная лирическая искренность. Если под народом понимать не русскую деревню, которой уже след простыл, а советский пригород. Поэтому у Асадова – огромная аудитория, чего не скажешь о скучноватом, вторичном, «подмаяковском» Асееве. Я лично знал поклонниц и поклонников Асадова. Говорят, их сотни тысяч. Но мне трудно представить себе, чтоб стихи Асеева переписывали в тетрадку и читали шепотом девушке.
13 июля 2013
«Люди, пораженные мелкобуржуазным менталитетом, читают книги, интересуясь скорее фигурой автора, нежели тем, что он написал. Впрочем, следуя Гегелю, этот порок более распространен среди критиков, чем среди обычной публики. Публику он ставил выше по широте кругозора и восприятия» (Стюарт Хоум, «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой»).
14 июля 2013
Дм. Быков написал статью о современной русской литературе. В частности, он пишет: «Героев, имена которых становились бы нарицательными, у нас нет уже лет двадцать». Ага, двадцать! Последним таким был Юрий Живаго, если всерьез. То есть лет шестьдесят. Где Безухов, Базаров, Раскольников, Ионыч, Мелехов, Самгин?
Ответ простой. Чтоб написать роман с мощным героем, автору надо погрузиться в создаваемый текст. На год как минимум. А лучше на три-пять. Но писателю некогда! Семинары, интервью, телепередачи, промоушен всякий. А тут еще интернет с социальными сетями…
15 июля 2013
Очень художественный театр. Владимир Иванович Немирович-Данченко умел так тепло, так по-дружески поговорить с драматургом, умел так тонко и глубоко почувствовать суть его пьесы, ощутить ее внутренний настрой, оценить оригинальность фабулы и сочность языка, так точно отмечал наиболее удачные места и даже изображал их в лицах, поражая автора пьесы своим мастерством и просто памятью на диалоги, – что драматург, выйдя из здания МХТ в Камергерском и потом поднявшись вверх по Тверской, только в районе Страстной площади, свернув на бульвар, начинал понимать, что пьесу-то его не взяли…