Девять месяцев спустя, в июне 2023 года, Гарри снова прилетел в Нью-Йорк и отправился в больницу Маунт-Сент-Мэри, где, как он был уверен, ему сделают чистую цистоскопию. Но этого не случилось. Рамбарран, уролог, обнаружил и удалил опухоль. Это был четвертый случай рака мочевого пузыря для Гарри, и новость оказалась для него, мягко говоря, нерадостной. "Я был уверен в себе", - говорит он. "Я говорил: "Ну, у меня был рак в 2019 и 2020 годах, а теперь прошло почти три года. Я не вижу проблем". Теперь он вернулся к ежеквартальному графику цисто - процедуре, которую он всегда делал в Нью-Йорке, потому что не доверял врачам в Лас-Вегасе. "Черт бы побрал эту Goodyear", - сказал Гарри.
ПОСТСКРИПТ
О компании Goodyear следует помнить не только за ее роль, пусть и неясную, в трагедии с раком мочевого пузыря на Ниагарском водопаде, но и за ее присутствие среди группы производителей ПВХ, которые скрывали канцерогенную опасность винилхлорида от таких работников, как Билл Смит, коллега Гарри Вейста по отделу 145. Goodyear, как и другие компании, притворилась удивленной, когда в январе 1974 года было обнаружено скопление ангиосаркомы в Луисвилле. В пресс-релизе Goodyear, опубликованном в марте того же года, говорилось, что компания провела "обширный анализ" медицинских карт сотрудников и обнаружила три случая смерти от ангиосаркомы. Компания внедрила новые методы очистки производственного оборудования, добавила вентиляцию и разработала более сложные приборы для измерения содержания винилхлорида в воздухе. Уровень содержания химиката на заводе был снижен до "малой толики" от разрешенного правительством. Разумеется, это была лишь часть истории. Остальное выяснится гораздо позже.
В июне 2000 года семидесятисемилетний Джон Крич, бывший врач завода Goodrich, давал лишь вторые в своей жизни показания. За четыре дня дачи показаний в Луисвилле Крич - высокий и сдержанный, с полной головой седых волос - узнал, как его усилия по предупреждению о токсичности винилхлорида были подорваны без его ведома. Несмотря на преклонный возраст, Крич помнил запах этого вещества еще со времен работы в Goodrich: "Он пах как скошенный клевер на поле, фермер, заготавливающий сено", - сказал доктор, отвечая на вопрос Хершела Хобсона, радушного лысеющего адвоката из Бомонта, штат Техас, который представлял интересы семьи погибшего работника химического завода . "У него сладковатый запах - не очень неприятный". Сладость, как понял Крич, скрывала дикую способность химиката разъедать печень и другие органы и растворять кости рук. Крич, выросший на изрытых минами холмах округа Харлан, штат Кентукки, говорит, что всегда считал своим долгом как врача быть честным со своими пациентами из Гудрича относительно их прогнозов и происхождения их болезней - "просто обычная, простая человеческая порядочность". Это, несомненно, объясняет, почему в течение тех четырех дней он становился все более встревоженным и, в своей джентльменской манере, разъяренным, когда Хобсон показывал ему самые уличающие документы компании. Знал ли Крич о соглашении о секретности между американскими производителями, включая Goodrich, и их европейскими коллегами относительно исследований Чезаре Мальтони на животных? Не знал. Знал ли он, что в начале 1970-х годов производители несли ответственность, которую один из авторов записки назвал "по сути неограниченной", продавая винилхлорид в качестве пропеллента в лаках для волос и других аэрозольных средствах, и что косметологи иногда получали более высокие дозы, чем чистильщики реакторов ПВХ? Опять нет. (Комиссия по безопасности потребительских товаров запретила такое использование винилхлорида в 1974 году). В последний день дачи показаний в душу закралось сомнение. "Я очень гордился тем, что сделал в Goodrich, - уныло сказал Крич, который умер в 2018 году. "Все те большие, успешные достижения, которые вы имели тогда, на самом деле уменьшились до размеров хамелеона. Это уже не драконы. Это маленькие хамелеоны".
Документы, с которыми ознакомился Крич, были получены Хобсоном и адвокатом из Лейк-Чарльза, штат Луизиана, по имени Уильям Бэггетт-младший, которого звали Билли.
Билли присоединился к юридической фирме своего отца в 1982 году и начал работать над делами об асбесте, которые показались ему неинтересными. Он перешел к делам о бензоле и винилхлориде; одно из последних изменит траекторию его карьеры и личной жизни. Дело "Росс против Коноко" было возбуждено в 1989 году от имени Дэна Росса, который умирал от рака мозга после двадцати двух лет работы на заводе ПВХ в Лейк-Чарльзе, принадлежавшем сначала Коноко, а затем компании под названием Condea Vista. Билли наняла жена Росса, Элейн, с которой я познакомился в качестве репортера Houston Chronicle в начале 1998 года, через восемь лет после смерти Дэна. Элейн была в ярости от того, что ее брак оборвался из-за того, что она считала корпоративным нарушением, и хотела, чтобы Билли докопался до истины. Дело, которое было улажено в 2001 году, затянуло его более чем на десять лет, стоило ему брака и отправило в реабилитационный центр на шесть месяцев.