1 февраля 1968 года, через два дня после того, как вьетконговцы ошеломили утомленную войной Америку, начав так называемое Тетское наступление, специальный подкомитет Палаты представителей по труду открыл первое из одиннадцати слушаний, посвященных кризису, столь же отвратительному и страшному в своем роде, как кровавое нападение на тринадцать южновьетнамских городов. Тема слушаний: "Законопроект, уполномочивающий министра труда устанавливать стандарты, обеспечивающие безопасные и здоровые условия труда для работающих мужчин и женщин". Виртц, первый свидетель, заявил, что подобно тому, как "сегодня утром газета сообщает о списке жертв из Вьетнама", законодатели должны знать о "списке жертв, повторяющемся каждый рабочий день в течение года в этой стране" - шестьдесят погибших и девять тысяч пострадавших в результате несчастных случаев на производстве. Ежегодно 14 500 человек умирают и более 2,2 миллиона становятся инвалидами - эти цифры не включают в себя сотни тысяч человек, погибших или потерявших трудоспособность в результате профессиональных заболеваний, которые могут длиться десятилетиями, чтобы дать о себе знать. По меньшей мере 1,5 миллиарда долларов заработной платы - 10,8 миллиарда долларов в сегодняшних долларах - теряли пострадавшие работники. И все же, по словам Виртца, "почти невозможно осознать, как мало внимания уделялось этому вопросу на протяжении многих лет". Государственные расходы на исследования в области охраны труда и здоровья составили 6,57 доллара на каждую смерть, связанную с работой, по сравнению с 95 долларами на каждую смерть в результате ДТП. В некоторых штатах регулирование рабочих мест было вполне приемлемым, но многие даже не пытались. Например, в промышленно развитом Огайо было 109 инспекторов по охране дикой природы, но только 79 инспекторов по безопасности на рабочих местах. В Миссисипи не было департамента труда и было два инспектора по безопасности. Когда в Пенсильвании запретили использование бета-нафтиламина, одного из самых канцерогенных ароматических аминов, компания, производившая этот химикат, переехала в более мягкую Джорджию. Результатом такого пренебрежения и непоследовательности в регулировании стал неумолимый поток ужасных ран, отрубленных рук и пальцев, раздробленных черепов, ожогов, которые разъедали мышцы, и болезней, которые поглощали легкие, печень и мозг, а также другие органы. "Проблемы становятся все хуже, а не лучше, - говорит Виртц. С тех пор как в 1913 году был принят законопроект о борьбе со "страшными болезнями" среди рабочих, изготавливавших фосфорные спички, Конгресс почти ничего не сделал для снижения "человеческих издержек - предотвратимых смертей, болезней и травм - при ведении бизнеса".
На десяти последующих слушаниях члены подкомитета заслушали десятки других свидетелей, в том числе генерального хирурга Стюарта, который подвел итоги исследования 1700 фабрик, на которых в 1966 и 1967 годах трудились 142 000 человек в шести столичных районах. Шестьдесят пять процентов рабочих "потенциально подвергались воздействию токсичных материалов или вредных физических агентов, таких как сильный шум или вибрация". При этом только 25 процентов, по оценке исследователей, были "адекватно защищены" от этих опасностей. Более позднее исследование 231 литейного завода в одном штате, который Стюарт не назвал, показало, что каждый пятнадцатый рабочий подвергался воздействию "условий окружающей среды, способных привести к инвалидности и смертельным заболеваниям". Литейные заводы были печально известны тем, что подвергали своих рабочих опасному воздействию кремнеземной пыли, которая впитывается в легкие и медленно удушает своих жертв. Но болезнь, известная как силикоз, больше не ограничивается "пыльными профессиями", предупреждает Стюарт. В наши дни воздействие кремния "настолько широко распространено в промышленности", что риску заболевания подвержены около четырех миллионов работников. Между тем, рабочие "ежедневно контактируют буквально с сотнями новых химических веществ и составов, используемых в промышленности... . Сегодня количество химических веществ увеличилось настолько быстро, что у нас есть рекомендации только для 400 из 6000 используемых в промышленности".
Тони Маццокки, энергичный директор по законодательству Международного профсоюза работников нефтяной, химической и атомной промышленности, представил подкомитету каталог ужасов, пережитых членами профсоюза: семь человек погибли при взрыве на нефтеперерабатывающем заводе Atlantic Richfield в Порт-Артуре, штат Техас; семнадцать рабочих нефтеперерабатывающего завода Phillips в Канзас-Сити, штат Канзас, скончались от лейкемии или рака легких за последние двенадцать лет; "аномально высокий уровень сердечных заболеваний" за последние пять лет на заводе Gulf Oil в Цинциннати. Маццокки представил Адольфа Виснака, президента профсоюза OCAW, представляющего работников компании National Lead Company в Сейревилле, штат Нью-Джерси, где таинственное заболевание унесло три жизни. Сначала рабочие National Lead жаловались на сильные головные боли и стали носить в карманах бутылочки с аспирином и буферином. "Я встревожился еще больше, - свидетельствовал Виснак, - когда узнал, что один из работников в возрасте около двадцати лет [умер] от кровоизлияния в мозг". Несколько месяцев спустя от того же заболевания умер "очень спортивный сотрудник" двадцати пяти лет. Всего за несколько недель до слушаний скончался третий мужчина, также двадцати пяти лет. Виновником оказался бесцветный, не имеющий запаха угарный газ, уровень которого значительно превышал рекомендуемые пределы. Инспекторы из штата Нью-Джерси, где, как предполагается, действует одна из лучших программ по безопасности, посетили завод, но не смогли обнаружить проблему, сказал Маззокки. Национальные стандарты и контроль за их соблюдением были крайне необходимы, и не только для защиты рабочих. "У нас есть рабочие, погибшие на производстве, но мы имеем дело с ситуацией, когда в случае аварии мы можем убить десятки тысяч людей", - сказал Маззокки. "Необходимо что-то предпринять. Я хочу еще раз подчеркнуть, что рабочий, который, отупев от угарного газа в малых дозах, ... попадает в аварию с выбросом хлора или чего-либо еще, подвергает опасности все общество. Современное общество не может относиться к тому, что происходящее на конкретном объекте - это дело людей, работающих на этом объекте. Это дело и забота всего общества".