Мало кто сомневается в том, что именно стало причиной ракового скопления в Гудиере. Начиная с 1957 года Род Хэлфорд и его коллеги в Ниагара-Фолс вдыхали - и, что еще важнее, поглощали - химическое вещество под названием орто-толуидин, известное в народе как доминик. Это химическое вещество использовалось для производства средства против растрескивания шин. Хэлфорд приходил домой с работы, воняя им. Когда жена стирала его одежду, от этого вещества у нее начинался рвотный рефлекс. Он просачивался сквозь поры, когда он спал, оставляя на простынях коричневые пятна. Документы свидетельствуют о том, что к 1950-м годам основной производитель этого вещества, компания E.I. du Pont de Nemours and Company, знала, что желтоватая жидкость вызывает рак мочевого пузыря у лабораторных животных, и защищала своих рабочих на производстве в Нью-Джерси от его воздействия. Но либо DuPont не предупредила должным образом своего клиента, компанию Goodyear, о рисках, либо Goodyear не прислушалась. Возможно, виноваты обе компании, но этот вопрос, возможно, никогда не будет решен.
Не будучи большим по меркам своих соседей, завод Goodyear имел историю использования химикатов, которая делала его пагубным двуглавым чудовищем: за одиннадцать лет до того, как Goodyear начал закупать орто-толуидин у DuPont и нескольких других производителей, он начал использовать химикат под названием винилхлорид для производства поливинилхлорида (ПВХ), смолы, из которой в других местах изготавливают виниловые садовые шланги, занавески для душа, сайдинг и другие изделия. Как и орто-толуидин, винилхлорид является мощным канцерогеном, однако его действие направлено не на мочевой пузырь, а на печень. К моменту закрытия завода Goodyear по производству ПВХ в 1996 году среди его сотрудников было зарегистрировано одиннадцать смертельных случаев рака печени - примерно в четыре раза больше, чем можно было бы ожидать в обычных условиях.
Немногие вспышки профессиональных заболеваний в США задокументированы так тщательно, как вспышка на заводе Goodyear в Ниагара-Фолс. Немногие представляют собой более яркий пример того, как эксплуатировались рабочие после Второй мировой войны. Поколения этих рабочих - начиная с ветеранов, только что пришедших с полей сражений в Европе и на Тихом океане и стремящихся влиться в индустриальную экономику - были введены в заблуждение относительно безопасности химических веществ, которые они производили и использовали. Мужчины, избежавшие смерти или серьезных ранений в лесу Хюртген или в джунглях Гуадалканала, столкнулись на таких предприятиях, как Goodyear, с противником, которого они не могли видеть, который со временем ослабил несметное число из них и отнял годы их жизни. Такова была сделка, которую они неосознанно заключали в обмен на пикники в компании, индейку на День благодарения и зарплату, достаточно большую, чтобы купить рыбацкие лодки и домики на выходные. Многие работали на одной и той же фабрике годами и верили тому, что говорили им работодатели: "Вещество X вам не повредит". Или, в крайних случаях: "Вы можете съесть вещество Y на завтрак и быть в порядке". Работодатели и их торговые ассоциации, как мы теперь знаем, понимали всю чудовищность такой лжи.
Федеральное правительство не оказывало этому поколению рабочих практически никакой помощи до конца 1960-х годов, а к тому времени около 14 500 из них ежегодно умирали от травм и еще десятки тысяч получали увечья или болели. Необходимость принятия национального закона об охране труда была признана еще при администрации Линдона Б. Джонсона, но Конгресс не принимал его до тех пор, пока его не подтолкнул Ричард Никсон в начале своего первого срока. Закон создал Администрацию по охране труда и здоровья (OSHA) - регулирующий орган, который с самого начала испытывал нехватку ресурсов и был очернен; изможденные критики сравнивали его с гестапо и испанской инквизицией. За исключением всплеска продуктивности в конце 1970-х годов, агентство в основном потерпело неудачу в своих попытках контролировать опасные вещества на рабочем месте. Оно установило пределы воздействия менее чем для 1 процента химических веществ, когда-либо производимых или используемых в Соединенных Штатах, и большинство из этих пределов не являются защитными. Рак и другие заболевания, связанные с работой, по-прежнему уносят в нашей стране 120 000 жизней в год - больше, чем грипп, пневмония и самоубийства вместе взятые в 2019 году, последнем полном году перед пандемией COVID-19. Еще от двухсот тысяч до четырехсот тысяч человек ежегодно заболевают от воздействия вредных веществ на рабочем месте. По правде говоря, работники всех рас и этнических групп в Соединенных Штатах являются жертвами юридической сегрегации: они могут подвергаться воздействию канцерогенов на уровне, в десять-тысячу раз превышающем допустимый за забором завода.