Рэй и Дотти Клайн поддержали его в этот трудный период. Они выдали Гарри кредитную карту без остатка с лимитом в 16 000 долларов и сказали, что он сможет погасить все долги, как только встанет на ноги. Они с Дианой взяли и со временем выплатили около 12 000 долларов на ипотеку, медицинскую страховку и питание. Свой сорок второй день рождения, 12 марта 1998 года, Гарри провел, работая в теплице вместе с отцом. Его настроение, и без того кислое, испортилось, когда он вернулся домой после обеда и обнаружил на улице вереницу машин, припаркованных на . Он попросил Диану не делать ничего особенного и теперь должен был играть роль хозяина. Когда он вошел в дом, готовый расправиться с Дайаной, группа друзей закричала: "Сюрприз!". Диана вручила ему заверенное письмо от компании Goodyear. Гарри снова вызывали на работу.
Рэй Клайн - невысокий, коренастый, замкнутый, с очень сухим чувством юмора. Он говорит на носовом жаргоне центральной Пенсильвании, откуда он родом. Он не склонен говорить о себе. Гарри, по сравнению с ним, легко смеется и делится всем. Близкие знают его как Бада. Его коронная фраза, произносимая с ровным западно-нью-йоркским акцентом, - "мой друг", как, например, "Знаешь, мой друг...". Он на полфута выше Рэя. В начале января 1997 года, когда Гарри был уволен, Рэй сдал анализ мочи в рамках программы проверки Goodyear. В образце были обнаружены подозрительные клетки, и 5 февраля Рэй прошел цистоскопию. На следующий день он узнал, что у него рак мочевого пузыря; это был двадцать первый случай, зарегистрированный на заводе. Рэй воспринял новость с типичным стоицизмом, хотя позже признался в показаниях, что был "зол, подавлен [и] напуган". На момент постановки диагноза Рэю было пятьдесят восемь лет, и он уже флиртовал со смертью, пережив сердечный приступ после удара в грудь тяжелым оборудованием в 1986 году. Теперь ему предстояло шесть недель химиотерапии, в ходе которой в мочеточник вставляли трубку, вводили сильные цитотоксические препараты и держали их в мочевом пузыре в течение двух часов. Боль, как он говорил позже, едва не поставила его на колени.
Рэй, человек из компании, пытался выстоять. Гарри слышал, как его рвало в заводском туалете перед тем, как он раздавал задания на день в цехе техобслуживания. Такова была цена, которую Рэй заплатил за то, что работал, в основном без защиты, рядом с орто-толуидином. Жидкость попадала на него, когда он ремонтировал насосы и резервуары, снимал и устанавливал трубы, подсоединял и отсоединял цистерны. Он пропитался ею во время ежемесячного технического обслуживания реакторов Nailax, заполненных шламом, - работа, которая занимала от четырех до шестнадцати часов, в зависимости от того, что требовалось сделать. Даже после того, как в 1982 году его повысили до инспектора по техническому обслуживанию, он проводил большую часть времени в отделе 245, где продолжал подвергаться облучению.
Рэй без особых проблем переносил предыдущие проблемы со здоровьем. После шунтирования сердца в 1989 году он в одиночку отправился на охоту, подстрелил охотника и с трудом вытащил тушу из леса, чем вызвал упреки со стороны семьи. В 1994 году он перенес операцию на толстой кишке по поводу дивертикулита, а в 1996 году попал в больницу с вирусной инфекцией. Во всех случаях он выкарабкивался. Но рак затронул его так, как не трогали другие болезни. Большую часть времени он переживал по этому поводу, гадая, удастся ли когда-нибудь избавиться от раковой опухоли или же она будет дремать, чтобы появиться вновь. Рак действительно вернулся, потребовав очередного раунда болезненного, деморализующего лечения.
Пережив длительное увольнение и вернувшись на работу в Goodyear в марте 1998 года, Гарри почувствовал, что его план досрочного выхода на пенсию снова в силе. Затем последовали новые неудачи. 20 марта 2003 года, через восемь дней после того, как Гарри исполнилось сорок семь лет, компания Goodyear выдвинула идею продажи своего химического подразделения, в которое входил завод в Ниагара-Фолс. Семьдесят пять работников завода оказались под "облаком неопределенности", сообщала газета Buffalo News. Директор по корпоративным коммуникациям Goodyear не помог делу, заявив газете: "У нас нет планов закрывать завод, но я не могу рассуждать о том, что будет делать покупатель". Как оказалось, это была ложная тревога. Ниагара-Фоллс и три других завода подразделения, расположенные в Техасе, наращивали производство и доказали свою ценность для Goodyear, которая решила не продавать их. Гарри избежал еще одной пули.
Более серьезный удар произошел через восемнадцать месяцев, 20 октября 2004 года. У Гарри были проблемы с мочеиспусканием, и он прошел цистоскопию, которая не выявила никаких признаков рака. Уролог в качестве меры предосторожности сделал биопсию и обнаружил опухоль, в результате чего Гарри стал 37-м пациентом завода. "Это было как удар кирпичом по голове, - вспоминает Гарри, - потому что я видел, как Рэй прошел через весь этот рак, и видел, как заболели мои приятели". Диана была в ужасе, боясь потерять мужа и отца. Опухоль была низкосортной, врач удалил ее, поэтому Гарри не понадобилась химиотерапия. Это было облегчением, потому что он слышал, как Рэй говорил о том, что после лечения "писает бритвенными лезвиями". Тем не менее, физические и, особенно, психические последствия останутся. Гарри испытывал проблемы с эрекцией, и Диана научилась не обсуждать этот вопрос, потому что это могло заставить его плакать. Гарри стал испытывать сильное беспокойство по поводу опухоли; она постоянно была у него на уме . Это мешало ему работать. Из-за этого он отключался от того, что говорили ему Диана и дети. Он смертельно боялся цистоскопии, настаивая на том, чтобы ему каждый раз делали общий наркоз. Он был уверен, что умрет. Он мечтал об этом и просыпался весь в поту.