Никсон "ненавидел экологов", - говорит Дэвис, но настаивал: "Мы должны что-то сделать с окружающей средой". Перед отправкой на Капитолийский холм законопроект о токсичных веществах был распространен среди правительственных учреждений и был плохо принят Министерством торговли, которое, как вспоминает Дэвис, заявило, что "было бы вполне счастливо обойтись вообще без законопроекта о химикатах, и что делала консервативная республиканская администрация, предлагая нечто подобное? Они приложили все усилия, чтобы полностью его отклонить, но не преуспели". Однако в ходе переговоров с Дэвисом главный юрисконсульт Министерства торговли Джеймс Т. Линн сумел смягчить законопроект, чтобы он стал более приемлемым для промышленности. "Я думаю, что большая часть того, что, по сути, давало понять, что бремя доказывания лежит на EPA, а не на производителе, - это его рук дело", - сказал Дэвис.
TSCA не нашел политической поддержки и был принят только в 1976 году. К тому времени он был уже развален и полон лазеек, которые давали право на использование около 62 тысяч химических веществ, уже имевшихся на рынке. Компании должны были добровольно сообщать в EPA о всех замеченных ими негативных последствиях для здоровья или окружающей среды. Надо сказать, что агентство не было завалено подобной информацией. Через год после вступления закона в силу биолог Барри Коммонер написал для New York Times пространную статью под заголовком "Обещания и опасности нефтехимии". В ней Коммонер предложил антиутопический взгляд на то, к чему привела промышленность:
Продукты нефтехимической промышленности, получаемые в основном из нефти и природного газа, составляют удивительный каталог полезных материалов: ткани с блеском шелка или пушистостью шерсти; кабели прочнее стали; синтетические материалы с эластичностью резины, гибкостью кожи, легкостью бумаги или обрабатываемостью дерева; моющие средства, которые стирают так же хорошо, как мыло, и не сворачиваются в жесткой воде; химикаты, которые могут убить одуванчики, но не траву; отпугнуть комаров, но не людей; уменьшить сопли, снизить кровяное давление или вылечить туберкулез.
Но что-то пошло не так. Все чаще химику удается блестяще синтезировать новое, полезное, высококонкурентное вещество, а затем отбросить его в сторону из-за биологической опасности: Пищевые красители и антипирены для детской одежды запрещены, потому что могут вызвать рак; новая отрасль по производству пластиковых бутылок для газировки, созданная за 50 миллионов долларов, резко останавливается, когда Управление по контролю за продуктами и лекарствами обнаруживает, что химикат, который может вытекать из бутылок, вызывает опухоли у мышей; пестициды сняты с продажи, потому что убивают рыбу и диких животных; пожарные хотели бы запретить пластиковые строительные материалы, потому что они выделяют токсичные пары при горении.
"Самая пугающая перспектива, - продолжал Коммонер, - заключается в том, что большая часть проблемы рака в Соединенных Штатах может быть в конечном итоге возложена на нефтехимическую промышленность". Он отметил, что самый высокий в стране уровень заболеваемости раком мочевого пузыря наблюдается в округе Салем, штат Нью-Джерси. Именно там находился завод DuPont Chambers Works, хотя Коммонер и не назвал его по имени. TSCA, пишет он, может иметь один из двух вариантов развития событий. Его применение может "увязнуть в тонких спорах о том, что представляет собой "неоправданный риск получения травмы", и о сопоставимых преимуществах каждого конкретного вещества". Или же он может открыть "политический ящик Пандоры, обеспечив арену, на которой общественность сможет эффективно вмешиваться в процесс, который обычно является исключительной сферой деятельности промышленных менеджеров: решения о том, что и как производить". Первый вариант возобладал.
В 2016 году Конгресс внес поправки в TSCA, чтобы перенести бремя доказывания с EPA на производителей химикатов, которые должны будут доказать, что новые продукты не представляют "необоснованного" риска. Десять наиболее опасных существующих химикатов, включая хлористый метилен, должны были пройти исчерпывающую оценку рисков, за ними следовала группа из двадцати менее страшных веществ, затем еще двадцать, и так далее. На самом деле EPA обнаружило риски, которые оно сочло неприемлемыми для всех десяти членов первой группы; к началу 2022 года оно предложило запретить импорт асбеста, используемого исключительно в хлорной промышленности, и рассматривало возможность принятия нормативных актов для остальных. Это своего рода прогресс.