Александр вошел в дом и оказался в зале, где было удивительно мало людей. Свет сверкающих люстр отражался в полированном паркете. Двое ливрейных направили Дюма к красной двустворчатой двери, ведущей в салон со стенами, выкрашенными в нежно-серый цвет. Здесь не было ни украшений, ни декоративных растений, ни картин. Несколько черных четырехугольных чугунных печей излучали тепло. Должно быть, в них горели травы, потому что в воздухе пахло пихтовой смолой и бергамотом. Александр вспомнил, что чувствовал этот запах и в карете Леметра.
По салону были расставлены ширмы, разделявшие зал на своего рода кабинеты. В них группами сидели и беседовали посетители. Казалось, социальные барьеры пали. Александр снова увидел старика с треуголкой – теперь он снял шляпу, – болтавшего с двумя молодыми дамами в кринолиновых платьях. Белые плечи выглядывали из кашемировых тканей от известного изготовителя шерстяных платков Терно. Александр видел хлопковый дамаст[33] и шелковые кружева. Рядом с ним женщина в изношенной юбке вытащила скрюченную ногу из деревянного башмака, наклонилась и почесала между пальцами. Должно быть, Леметр волшебник. Он собрал весь Париж, и при этом его жители не растерзали друг друга. Прежде это удавалось только Великой революции.
Но где же хозяин дома? Александр осмотрелся по сторонам, любезно кивнул собравшимся и пошел дальше. Леметра нигде не было видно. Когда Александр спросил, где магнетизёр, молодой щеголь в красном шейном платке ответил, что через несколько минут мэтр начнет лечить следующих пациентов в бакэ[34].
– Это в конце салона, – пояснил юноша и указал в соответствующем направлении.
Александр торопился. Ему нужно скорее поговорить с Леметром. Возможно, в спешке магнетизёр легче согласится на необдуманную сделку и отдаст деньги Александру, хоть тот и привез лишь один амулет.
Дюма шел через зал, и к нему примыкало все больше и больше гостей. Они были такими же вялыми, как толпа на улице. Медленно все шаркали вперед. Александр достиг цели одним из первых. Перед красным занавесом на подставке из латуни стоял круглый дубовый ящик с продырявленной крышкой. Из отверстий торчали железные стержни с шарнирами-суставами. В несколько рядов вокруг ящика были расставлены стулья.
Где же Леметр? Александр ощупывал амулет в кармане сюртука.
Первые гости добрались до конструкции, которую молодой посетитель назвал бакэ. Некоторые встали позади стульев, другие сели. Казалось, каждый знает, где его место.
Александр как будто невзначай подошел к занавесу и заглянул за него. Его надежда найти там дверь в покои Леметра не оправдалась. Занавес скрывал лишь еще одну голую стену.
Все двадцать стульев теперь были заняты. Времени оставалось мало. Ливрейные принесли моток синей ленты. Пациенты тянули ленту и обматывали ее вокруг бедер, пока все они не оказались соединены синей линией. Где-то зазвенел колокольчик. Свет в зале погас, и теперь видно было только бакэ и собравшихся вокруг бадьи. Лица зрителей, стоявших за стульями, расплывались. Александру вспомнилась одна из мрачных картин Гойи[35], на которых испанский художник придавал форму своим ночным видениям.
На краю темноты зашевелились складки занавеса. Из-за него вышел Леметр. Как такое возможно? Александр ведь только что искал его там и даже не нашел входа. Леметра встретили перешептыванием. Никто не зааплодировал. Видимо, это было не театральное представление. Но что же тогда?
Пора! Момент настал.
– Месье Леметр! – прошипел Дюма. – Сюда!
Но магнетизёр не смотрел в его сторону. Вместо этого он подошел к бакэ и ощупал железные стержни. На Леметре был темно-красный бархатный сюртук с черными лацканами и маленький берет, с которого свисала кисточка и гладила его по щеке.
Александр подошел поближе.
– Месье Леметр! – сказал он снова, на этот раз громче.
Леметр, прищурившись, посмотрел в тень. Узнав Дюма, он подошел к писателю и пожал ему руку. При этом магнетизёр схватил его за плечо, как генерал, поздравлявший ефрейтора[36] с подвигом.
– Месье Дюма, – громко сказал Леметр. – Как приятно, что в моем скромном салоне собираются величайшие умы Франции. – Тише он добавил: – Вы как раз вовремя. Дайте мне амулеты. Они нужны мне для второй части представления.
Александр вытащил сверток из кармана и протянул его Леметру.
– Мне удалось достать только одну подвеску. Но это стоило мне всего задатка.
Он попытался придать лицу триумфальное выражение.
34
Бакэ
35
Франсиско Гойя – испанский художник, один из первых и наиболее ярких мастеров изобразительного искусства эпохи романтизма.