Редкий случай — Совина неожиданно потянуло в послеобеденный сон. Не зная толком, чем занять себя до вечера, он поехал домой, отключил телефон и лег спать. Вечер предстоял трудный, нужны были силы…
В половине девятого он вновь сидел во дворе дома на Сиреневом бульваре. С этой лавочки прекрасно видны были все четыре подъезда, входящие и выходящие люди.
Дмитрия интересовали выходящие. И не просто выходящие, а выходящие с собаками. Известно, что с собаками хозяева гуляют по вечерам. Причем в одно и то же время. У каждого человека свой режим дня. Под него подстраивают и собаку. Совина интересовали такие же, как он сам, «совы».
Троих собачников Совин уже опросил. Безрезультатно.
Ага, вот ещё «дама с собакой». Определение «с собачкой» к ней никак не подходило: женщина вела на поводке крепенького такого добермана. Метрах в двадцати от Дмитрия спустила его с поводка, и кобель тут же задрал заднюю лапу и принялся поливать чахлое дворовое растение. В лесу это растение было бы березой. В московском дворе оно больше напоминало общипанную метелку. Впрочем, живую.
— Не тронет? — вполголоса поинтересовался у доберманской хозяйки Совин.
— Не бойтесь. Если хотите, можете даже погладить. Он у меня мальчик умный.
— Добермана погладить? Спасибо, уж лучше вы к нам…
— Этого добермана можно. Вот если вы вдруг меня решите погладить, тогда да, тогда у вас будут большие неприятности.
— Верю.
— Я серьёзно. Собака хорошо воспитана. Знаете, в городе со злой собакой проблемы. Народ кругом, дети носятся… А я его приучила: он ни велосипедистов, ни лыжников, ни детей не трогает. И все равно охранник хороший. На слух знает жителей всего подъезда. Я на первом этаже живу. Мимо квартиры все ведь проходят. Пёс молчит. Стоит к кому-нибудь гостям прийти, не лает, но на звук шагов рычит. Тихонько, просто показывает, что за дверями чужой. В глазок посмотришь — точно, не наши.
Женщина присела рядом с Совиным на лавочку. Животное перестало поливать окружающую флору, подошло и задумчиво посмотрело на Дмитрия и на хозяйку.
— Гуляй-гуляй, любопытный! — посоветовала зверю хозяйка. — А то сейчас на поводок — и пойдём Валю встречать.
Пёс навострил уши на знакомое имя.
— Это дочь моя, — пояснила собеседница Совину. — Ей восемнадцать. Дело молодое, мальчик уже появился. Он, конечно, провожает, но я всё равно вечером на остановку встречать хожу. Время очень уж неспокойное.
— Да, насчёт времени это вы верно заметили, — отозвался Дмитрий и вновь начал играть роль капитана Совина. Безрезультатно. Через пять минут, когда женщина поднялась с лавочки, Дмитрий по-прежнему имел ноль бит информации. Но зато появилось одно соображение. Для его проверки требовалось присутствие Совина во дворе едва ли не в течение всей ночи.
Женщина попрощалась с Совиным и хлопнула в ладоши. Из темноты молча появился доберман, недружелюбно, но спокойно посмотрел на лжекапитана, пристроился к хозяйкиной ноге, оделся в поводок и начал нести охранную службу.
Дмитрий посмотрел вслед этой паре, мазнул глазами по фасаду дома и вдруг понял, что его неясно беспокоило. Да-да, в день, когда он узнал о гибели Нины Власовны, он спал почти до вечера. Проснулся с неясным ощущением, что потеряна какая-то важная мысль. А сейчас заблудившаяся мысль появилась вновь во всей своей полноте. Совин поднялся и подошел ближе к дому. На него со второго этажа смотрели окна с обгоревшими рамами и наполовину выбитыми стеклами.
Холодало. Видеть то, что он хотел увидеть, мешала темнота. И ожидание предполагалось долгим. Поэтому Совин двинулся в сторону автостоянки и вернулся уже на машине, с чаем в термосе и с биноклем. И уже в бинокль увидел то, что хотел: во всех окнах квартиры Семеновых все форточки плотно закрыты. Нина Власовна, это еще Настя говорила, никогда не закрывала форточки. Даже в самые лютые морозы.
Снотворное и запертые форточки. Многовато несуразностей. И никаких следов взлома или отмычек. Если убийца, или убийцы, Нины Власовны существовал, то она сама его впустила…
Преступники в смысле мыслительных способностей — обычные люди. С моральными качествами у них плоховато, а с мозгами — так же, как и у всех других.
Совин закурил и продолжил рассуждения. Суперхитроумные негодяи — это, как правило, герои детективных произведений, да и то не всех. Некто совершает преступление. Его находят. И когда на последних страницах романа детектив подробно рассказывает преступнику, что и как тот делал, выясняется, что ничего особенного негодяй и не совершал. Все трудности расследования заключались в собирании улик, в восстановлении маршрутов передвижений подозреваемых, нахождении орудий убийства и прочих вполне обыденных действиях. Если эти рассуждения верны, а других, собственно, и нет, то надо попробовать поставить себя на место преступника.