— Ну и почему ты один? Где Татьяна? — Наталья встретила Совина на пороге в фартуке и подбоченясь.
— У матери, — соврал Совин. — Дела там у неё.
— Врёшь ты все, Димка, — грустно констатировала Наталья. — Ладно, как хочешь, это твои дела. Заходи.
— Дядя Дима! — Из комнаты выбежала семилетняя Женька. — А я вас по радио слышала!
— По радио? Было такое дело, рекламу делали — пришлось самому читать. Клиент мой голос заказал. Ну да ладно. Дитям мороженое, бабе — цветы, — плоховато имитируя Лелика из «Бриллиантовой руки», сообщил Совин. И вручил означенные подношения.
Розы достались Наталье, мороженое — Женьке. Девочка ушлёпала в свою комнату, тем самым избавив дядю Диму на некоторое время от своих неизбежных вопросов.
Из кухни вальяжно вышел глава семьи. В фартуке. Руки по локоть в муке.
— Торт делают!.. — догадался сладкоежка-Совин. — Это радует.
Поздоровались.
— Сама все доделаешь, ладно, Наташ?… — вкрадчиво мурлыкнул грозной супруге Палыч. — А мы пока покурим…
В кабинете — была такая роскошь в этой трехкомнатной квартире — Палыч пошарил за книгами, достал початую бутылку коньяку, два коньячных, широких, сужающихся кверху бокала. Плеснул по чуть-чуть. Совин на время решил забыть, что он за рулем, отхлебнул коньяку, покатал его во рту, почмокал, вдохнул запах напитка, возвел очи к потолку, всем своим видом показывая, что коньяк хорош.
— Ну ты, эстет! — отреагировал хозяин на пантомиму Совина. — Чего припёрся-то?
— Какой ты нетактичный всё-таки, — тяжело вздохнул Дмитрий. — И что самое страшное, тебя ведь уже не перевоспитаешь.
— Болтай-болтай. Чего надо?
— Ладно, раз так — бери ручку и записывай. Где-то в марте тремя пьяными подростками был забит насмерть некий Владислав Семенов. Подростков (Совин делал ударение на первой в слове букве «о») нашли сразу. Посадили. Мне нужны их имена. Это первое. Второе: адреса мест заключения. Третье: свидание со всеми тремя.
— И ключ от квартиры, где деньги лежат? — печально осведомился подполковник Корзунов.
— Денег у тебя, мента, нетути. Так что и ключ мне твой не нужен.
— И когда тебе это все нужно?
— Вчера.
Палыч пригорюнился
— Палыч, надо. Мне не хотелось бы тебя так напрягать, но деваться некуда. И не к кому идти.
— Я, конечно, напрягусь. Но в любом случае — информация будет не раньше вечера понедельника. А что случилось? Не расскажешь?
— Не расскажу. Пока.
— А потом?
— А потом, Палыч, сдается мне, что твоя помощь понадобится. И не только твоя. Может быть, и парней в камуфляже и масках придется вызывать на подмогу.
— Что, все так серьёзно?
— Не исключено.
— Слышь, Димка, а тебя не убьют? — тихо спросил подполковник. — Может, это… посерьёзнее как-нибудь к твоим вопросам подойти? Может, все-таки расскажешь?
— Спасибо, Палыч. Ты настоящий друг. Это я не шучу, так что ты не обижайся. Меня два раза уже пытались убить. Я думаю, что третьей попытки не будет. Не оттого, что они не хотят, а от того, что у них просто не получится со мной встретиться, где бы они меня ни искали. Сегодня я ночую на работе. Завтра, возможно, у тебя. Ты уж извини за такую наглость. А потом съезжу по адресам, которые ты мне дашь.
— В зону?
— Да, Палыч. И ты мне еще три письма к начальникам колоний напишешь, чтобы я смог с этими ребятами встретиться. На фирменном бланке. С печатью и подписью. Ну, типа, журналистское расследование, цикл программ и тому подобное. Сам додумаешь. Ученого учить — только портить. Ведь напишешь?
— Мне башку свинтят, если узнают. Может быть, как-нибудь без писем, а?
— Не свинтят. Думаю, тебе такое дело в руки приплывёт, что тебе всё простят.
— Смотри, Дима.
— Палыч, я тебя когда-нибудь подставлял? Нет. И в этот раз не подставлю. Давай ещё по чуть-чуть, прячь коньяк и пошли обедать…
Хозяин кабинета тщательно замаскировал заветную бутылку и бокалы.
— Ну, выпили, мужички? — встретила их Наталья.
Мужички попытались сделать честные глаза.
— Вы мне глазки не стройте, Шерлоки Холмсы занюханные, Эркюли Пуары примитивные. Я жена. Я вас, подлецов, насквозь вижу. И бутылку вашу за книгами тоже. Давай, Николай, тащи остатки, допьём, и я с вами тоже выпью.
— Палыч, ты от нее деньги в ствол пистолета не прячешь? Помнишь в «Месте встречи…» сыщик один?…