- Вы меня не поняли. Я говорил о взаимопомощи: вы поможете мне, а я оплачу вам, скажем, ужин в кафе и можете сегодня не готовить.
Женщина смерила собеседника недоверчивым взглядом и заявила:
- Ужин в кафе стоит дорого, а у меня в семье пять человек.
- Не вопрос, особенно если вы поможете мне осмотреть комнату Виктора Петровича.
Анастасия Филипповна явно колебалась. Не сводя глаз с бумажника, она нервно облизнула пересохшие от волнения губы, и почему-то перейдя на шёпот, сказала:
- Запасные ключи есть у Зои Семёновны, она у нас вместо коменданта, вот только вряд ли отдаст их без повода. Даже не знаю, что ей сказать.
Холмс медленно отсчитал несколько купюр и протянул терзаемой сомнениями даме.
- Вы ведь умная женщина, это сразу видно. Полагаю, найдёте нужные слова.
Анастасия Филипповна, воровато оглядевшись по сторонам, схватила деньги и, отвернувшись, быстро разместила их под платьем на своей пышной груди.
- Хорошо, я скажу ей, что звонила мать этого дебила, пардон, господина и просила принести какую-нибудь вещицу из квартиры.
- Отличная идея. А она здесь раньше жила?
- Да, это же её квартира.
- Тогда где она сейчас?
- Понятия не имею. Года два назад она устроилась домработницей к каким-то богатеям, а потом, когда от сына совсем житья не стало, она к ним перебралась. Устроилась, так сказать, с проживанием.
- Давно?
- Месяцев восемь назад.
- А сын?
- К сожалению, остался. Днём пьяный и обкуренный в хлам в коридоре валялся, а по ночам с дружками в квартире кутил. Да так, что несколько раз полицию вызывали. Теперь, слава богу, исчез, так мы тут все не нарадуемся! Подождите здесь, я сейчас.
Женщина, предварительно постучав, скрылась за одной из дверей и буквально через пару минут вернулась, торжествующе помахивая ключом.
Холмс облегчённо вздохнул - возможно, время и деньги потрачены всё же не напрасно. Увы, эта надежда разбилась о серые обшарпанные стены пустой комнатушки. По-другому эти пятнадцать квадратов назвать язык не поворачивался. Из мебели здесь присутствовали лишь потрепанная раскладушка да старый трельяж. Стёкло в единственном окне было разбито. На грязном, покрытом толстым слоем пыли полу валялись промасленные газеты, окурки и пустые бутылки. А на стене, из последних сил цепляясь за единственную ржавую кнопку, висел календарь двухлетней давности с изображением певицы Ирмы. Вот и весь интерьер - никаких зацепок, записок, адресов и паролей.
Антон тяжело вздохнул. Он, конечно, не ожидал, что найдёт здесь телефон Товкаленко, сохранивший текст отправленных эсэмэсок, тем более что, судя по рассказам женщины, тот был просто не в состоянии их набирать, но и на полный тупик тоже не рассчитывал.
- И это всё? - разочарованно спросил детектив.
- Ну да, а вы чего хотели? Он же всё, что только можно было сразу пропил, - проворчала собеседница.
- А телефон у него есть? - ещё один глупый вопрос.
Женщина пожала плечами.
- Когда я Витьку видела в последний раз - был, а теперь уже пропил, наверное. Только номер я не знаю, он разве что у его матери есть, кому ещё этот забулдыга нужен?
- А где искать мать, вы тоже не знаете?
- Нет.
- А кто знает? У неё были здесь подруги, приятели?
- Была подруга - Верка из пятой квартиры, но она умерла ещё в прошлом году. А так с ней мало кто общался - Витьку боялись, он и трезвый дурной был, а пьяный так вообще зверь зверем!
- Понятно, - вздохнул детектив.
Антон ещё раз внимательно осмотрел помещение и неторопливо вышел в коридор.
- А что с ним случилось, с Витькой-то? Он хоть жив? - без каких либо признаков тревоги, скорее просто из любопытства спросила женщина.
- Не знаю, - честно признался Холмс, - я надеялся получить от него кое-какую информацию, но не вышло. Кстати, вот моя визитка, если он вдруг появится, сообщите мне, пожалуйста.
- Хорошо, сообщу.
- Что ж, до свидания и спасибо за помощь, Анастасия Филипповна. Кстати, имя у вас красивое - литературное, знаете, у Достоевского была такая героиня.