- Так Зарецкий думает, что её… но почему?
Май устало вздохнул. Он уже понял, что парень не притворяется, и пожалел, что на его месте сейчас не блистательный Холмс. Интересно, как бы тот выкручивался из подобных разночтений?
- Вот у него и спросите, а мне, пожалуйста, объясните, на чём базируется ваша версия о самоубийстве. Зоя вам что-то говорила перед смертью?
Игорь непроизвольно вздрогнул, вспоминая последние минуты жизни своей девушки. Ужасные минуты - обезболивающие уже не помогали.
- Нет, у неё были сильные боли и судороги, она почти не могла говорить.
- А до этого? Ведь если она решила принять яд сама, то должна была как-то сообщить об этом окружающим.
- Она и сообщила. Зарецкий разве не сказал вам о записке? Я её сам видел - это был Зоин почерк, а листок вырван из её дневника, в нём бумага приметная.
- Гм…Зарецкий сказал, что это, скорее всего был отрывок из её рассказа, - возразил Май.
Игорь с силой сдавил виски, пытаясь унять очередной приступ мигрени, и отрицательно покачал головой.
- Ерунда, она уже давно ничего не писала.
Неожиданный поворот.
- Вы, кажется, упомянули о дневнике Зои, можно на него взглянуть?
- Да, конечно, нужно поискать он должен быть где-то здесь.
- Хорошо, поищем. Значит, по-вашему, у девушки был повод свести счёты с жизнью? - вернулся Май к интересующей теме. - Леонид Егорович ничего такого не говорил.
Парень нахмурился и презрительно фыркнул:
- Разумеется, не говорил. Его интересовало лишь, сколько он может на ней заработать! А как Зоя жила, какие у неё были проблемы - этого он и знать не хотел.
- И какие же у неё были проблемы?
Игорь вздохнул, не зная с чего начать.
- Во-первых, многочисленные родственники, которым всегда было на неё наплевать. Их, как и Зарецкого, интересовали только деньги: доили её без конца!
- Прискорбно, но из-за этого не травятся, - скептически заметил помощник детектива, - ещё причины были?
- Да. - Игорь молчал, пристально разглядывая большую спиралевидную люстру, так, словно на её хрустальных подвесках был написан наиболее подходящий в данной ситуации ответ. Потом неохотно признался: - Псих один её доставал. Не просто доставал, можно сказать, жить не давал…
- В каком смысле доставал? Маньяк?
Парень нетерпеливо передёрнул плечами.
- Говорю же, псих! Он ей письма собственной кровью писал, представляете! Кто же он после этого?
- Так уж и кровью? - недоверчиво усмехнулся Май, навидавшийся на прежней работе всякого. - Может, обыкновенной томатной пастой?
- Если бы, я специально на экспертизу отдавал - кровь!
- Оригинально, а что писал?
- Бред всякий. Угрожал, что убьёт себя, если она не будет с ним. Эсэмэски слал без конца, сайт своими посланиями украшал и так уже несколько месяцев. А в последнее время совсем с катушек слетел: обещал ей себя по кусочкам присылать и начал с вырванного с мясом ногтя! Представляете, каково такой ранимой девушке, как моя Зоя, получить подобную мерзость! Да она полдня ревела, боялась к телефону подходить и почту читать.
- Почему же вы не вскрывали почту сами?
- Вскрывал, когда успевал, но все письма были заказными. Так что обычно это делала Зоя.
- Она могла бы выбрасывать их, не читая.
Шинский грустно улыбнулся, с нежностью посмотрев на огромный портрет невесты, украшающий противоположную стену.
- Вы не знали мою Зою. Ей до всех было дело, она за каждого переживала - и за своих непутёвых родственничков, и даже за этого психа! Боялась, что он, как и обещал, сведёт из-за неё счёты с жизнью. Он ведь в каждом послании грозился это сделать. Зоя сначала даже отвечала на его сообщения, пыталась образумить - бесполезно. Письма, точнее теперь уже бандероли продолжали приходить.
- Гм, значит, последним посланием был ноготь?
- Нет, он как раз был первым, потом была четверть мизинца и, наконец, ухо, - совершенно спокойно сообщил Игорь.
Май невольно поёжился, но по-прежнему был настроен скептически:
- Вы шутите?
- Ага! Я любимую девушку хороню, только шутки шутить и осталось! - горько усмехнулся Игорь.