Где её носит, эту Скворцову? Мало того, что не появилась вовремя, так ещё и телефон отключила. Вот и отпускай её на обед! Посмотрев на часы, Арбенин вздохнул, испытав сильнейшее желание устроить девчонке профилактическую головомойку, но время действительно поджимало и к приятелю Шинского, якобы имеющему доступ к рицину, мужчина поехал один.
Поездка отняла всего пятнадцать минут, но побеседовать с Голицыным не пришлось. Его просто не было дома. Такой вполне логичный вывод Май сделал, наблюдая за тем, как в дверь нужной квартиры звонила, стучала и просто молотила кулаками невысокая молодая женщина. Она проявила завидную настойчивость, мучая дверь и звонок на протяжении десяти минут. Несколько раз даже пыталась стучать ногами - ответа всё равно не последовало.
Тогда, резко развернувшись, женщина стремительно помчалась вниз по лестнице, проигнорировав вовремя освободившийся лифт. Она неслась со скоростью штормового ветра, лицо скрывали тёмные очки и разметавшиеся чёрные волосы, но Арбенину хватило и двух секунд, чтобы узнать в рассерженной незнакомке Нину Костенко - маникюршу из салона «Орхидея VIP».
***
- Я тебе уже всё объяснила, сколько раз можно повторять?! Всё хватит, дома поговорим! - Ирма сочно выругалась и в сердцах швырнула телефон в чёрное кожаное кресло. Аппарат удачно приземлился и тут же зазвонил снова.
- Достал! Разобью к чёртовой матери! - женщина метнулась к креслу, но Зарецкий перехватил её и, мягко обняв за плечи, заставил сесть, напомнив:
- Расслабься, у нас через час прямой эфир, а ты такая взвинченная.
- А чего он названивает без конца - сил уже нет гавкаться! Вот опять, ну сделай же что-нибудь!
- С телефоном или с твоим юным возлюбленным? - насмешливо уточнил Леонид Егорович. - Это ведь он звонит?
- Да, это Мартин. Хочет, чтобы я уговорила тебя позволить ему участвовать в экзаменационном концерте, - устало призналась певица.
Зарецкий, нахмурившись, отключил телефон.
- А больше он ничего не хочет? Ириш, я тебя не узнаю. Ты же всегда из мужиков верёвки вила, крутила ими, как хотела, а теперь позволяешь какому-то сопляку выставлять себя на посмешище. Он ведь натуральный жигало, а ты…
- А я богатая стерва, которой за сорок, - горько усмехнулась женщина, - вот и все заслуги! Даже петь больше не могу, за что же меня любить, если не за деньги и связи?
Зарецкий продолжал хмуриться, ему не нравилось её состояние.
- Брось его, добром это не кончится, - посоветовал он.
Женщина отрицательно покачала головой.
- Ты преувеличиваешь. Конечно, он меня нервирует, но всё не так плохо. Мальчика можно понять - он мечтал о сцене, а оказался в моей постели.
- Можно подумать, ты его туда силой тащила, а он упирался! Ладно, я понял - любовь зла полюбишь и козла. До чего же вам, женщинам, мало нужно: смазливая внешность, прямые извилины, максимум неуважения и готовность трахаться в любой момент. Надеюсь, он хоть с этим справляется?
- Вполне, - женщина посмотрела на него из-под опущенных ресниц и игриво улыбнулась, изображая кокетство, - Лёня, да ты ревнуешь?
- Нет, я злюсь, - уже спокойнее объяснил Зарецкий. - Противно смотреть, как ты превращаешься в обычную глупую бабу. От тебя прежней уже мало что осталось.
Лицо Ирмы перекосилось от боли. Она вскочила, пылая от гнева, и закричала:
- Ошибаешься, дорогой! Обычной бабой мне не стать никогда! А знаешь почему? Потому что у обычных баб бывают дети, а у меня их быть не может, кстати, благодаря тебе! Помнишь, как мы снимали тот чёртов клип на песню «Русалка»?! Три часа в холодной воде и всё - прощайте детки!
- Ты прекрасно знаешь, в каких условиях мы тогда работали! Сроки не просто поджимали - душили, ждать бархатного сезона, извини, не было возможности! И на что идёшь, ты тоже знала, не нужно сейчас перекладывать всю ответственность на меня. К тому же до тех съёмок у тебя уже было несколько абортов, что-то тогда ты о детях не очень беспокоилась. Кстати, именно благодаря тому клипу ты и стала звездой! - холодно напомнил продюсер.
- Разумеется, ты как всегда прав и как всегда не при чём, - насмешливо констатировала Ирма, снова опускаясь в кресло. Она почти успокоилась, только в зелёных глазах блестели невыплаканные слёзы. - Да, я думала только о карьере, но тогда у меня была сцена, а сейчас - ничего!