- Как вы можете? Вы же бывший следователь! - напомнила девушка, перепуганная перспективой штрафа и исправительных работ.
- Вот именно - бывший потому и могу - руки развязаны. Хватит препираться, давай работать.
- Нет! Я не буду участвовать в вашем криминальном спектакле.
- Вообще-то в антикриминальном, мы ведь преступников ловим, - теряя терпение, напомнил Май.
- А чем вы лучше преступников, если действуете их же методами?! - Исчерпав все аргументы, девушка в отчаянии огляделась по сторонам. - Это ваш родственник на портрете?
- Да, дед, - Арбенин озадачено посмотрел на портрет.
- Судя по звёздочкам, он был капитаном милиции!
- Ты и в звёздочках разбираешься? Ну был, и что с того?
- Это он научил вас действовать такими методами?
Лицо Арбенина превратилось в холодную непроницаемую маску.
- Нет, он пытался играть по правилам с теми, кто играет без правил за это его и убили, - сухо признался Май.
Ангелина почувствовала себя неуютно, но отступать не собиралась. Стать соучастницей преступления ей совсем не хотелось.
- Я вам сочувствую, но всё равно так нельзя! Это нечестно!
- Нечестно? - угрожающе повторил Арбенин. Он подошёл к ней вплотную, и Ангелина невольно вздрогнула, увидев в его глазах зияющую чёрную пустоту из своих детских кошмаров. - Хочешь узнать, что бывает с теми, кто поступает честно? Мои родители проповедовали ту же истину, старались всё делать правильно, поступать по закону и по совести, в результате их расстреляли у меня на глазах двадцать лет назад! Так что не учи меня жить, девочка, и запомни: когда имеешь дело с отморозками, нужно действовать их же методами, иначе проиграешь! А этого я допустить не могу - и так проиграл слишком много. Надеюсь, теперь у тебя вопросов и возражений не будет?
- Не будет, - Ангелина была слишком потрясена услышанным, чтобы спорить.
Она взяла сумочку и молча пошла к выходу, споткнувшись на ходу о разбросанные книги.
В машине Май вёл себя так, будто ничего не случилось, даже пытался острить и рассказывал анекдоты. Ангелина по-прежнему находилась в состоянии ступора, поэтому на его вопросы отвечала односложно и невпопад. Арбенину это вскоре надоело, затормозив на светофоре, он резко обернулся к девушке и сердито скомандовал:
- А ну-ка, посмотри на меня!
- Что? - она, вздрогнув, подняла глаза.
- Запомни: вот так ты смотришь на меня в последний раз!
- Как именно? - не поняла помощница.
- Как на пса недобитого! Терпеть не могу, когда меня жалеют!
- Я и не собиралась.
- И вообще, забудь о нашем разговоре, я тебе ничего не говорил, ясно?
- Ясно, уже забыла.
И она действительно дала себе слово забыть. Иначе, всё сложнее будет сердиться на Арбенина, когда он того заслужит и гораздо легче будет его прощать. А это может стать опасной ловушкой, в которую уже угодила Элеонора Кулешова.
Глава 18
Антон терпеть не мог похороны. Это печальное зрелище всегда вызывало у него приступы мигрени, но Зарецкий настоятельно просил его присутствовать на церемонии, и в этом был смысл. Некоторые убийцы настолько тщеславны, что приходят лично проводить свою жертву в последний путь. Не факт, но возможно действительно удастся заметить что-нибудь интересное. Пока ничего такого не наблюдалось: вокруг только чёрные одежды, грустные лица, мелодично-тоскливые звуки скрипки да яркие вспышки фотокамер.
Журналисты уже тут как тут. У них, можно сказать, удачный день. Сегодня похороны звезды, а завтра - раскупаемый тираж, сегодня вспышки камер, а завтра - портфолио смерти на всех разворотах.
Антон стоял рядом с Зарецким неподалёку от гроба, внимательно наблюдая за увеличивающейся массой желающих проводить певицу в последний путь.
- Леонид Егорович, вам все эти люди знакомы? - тихо спросил он, с подозрением поглядывая на довольно большую толпу подростков, державшихся особняком.
Зарецкий огляделся.
- В основном да. Здесь, можно сказать, все свои. Кроме фанатов - их вижу впервые.