Венатик и Сонанта вошли и уселись немного поодаль от медбокса, в метре от гомеостатического барьера. Чужак повернул голову и посмотрел на них мутными, как туман, больными глазами. Доктор Формоза ходила у компьютеров и делала вид, что страшно занята, хотя её присутствие при допросе — или первом контакте, если угодно, — вовсе не требовалось. Но захоти Венатик её выставить, Формоза скажет, что должна следить за состоянием пациента и за тем, чтоб ему не повредили, они поругаются, и ещё неизвестно, чья возьмёт. Когда дело касалось чьего-то здоровья, доктор ощущала себя очень важной персоной и могла переспорить даже капитана. А Венатик не хотел, чтобы его переспорили и, конечно, не собирался спорить в присутствии чужака. Поэтому он сделал вид, что не замечает доктора Формозы.
— Вы говорите по-бесски? — спросил Венатик, наклонившись вперёд.
Чужак поглядел на него с большим вниманием. Тогда Венатик сказал, тщательно артикулируя слова:
— Это военный корабль Республики бессов «Огнедышащий», здесь вы в безопасности. — Он ткнул пальцем себе в грудь. — Меня зовут командор Паво Венатик, я второй помощник, а это мичман Сонанта, помощник… военного аналитика.
Хотел сказать «помощник третьего помощника», поняла Сонанта. Но что поделать, если её должность в корабельном расписании так и называлась.
Говоря, Венатик поднял руку, поглядел на грудь Сонанты, но ткнуть в неё пальцем не решился, хотя Сонанта заподозрила, что в принципе он был бы не прочь. Наверно, его не раз брало любопытство: отличается ли её грудь от груди Мадженты? Сонанта приняла неприступный вид.
— Я Венатик, — повторил второй помощник. — Это Сонанта. Вы меня понимаете?
Но чужак только хлопал глазами и морщил лоб. Потому, догадалась Сонанта, что он знает по-мерзски — всё-таки языки родственные.
— Сэр, может, он чему-то научился от мерзов?
Венатик коротко глянул на Сонанту и кивнул с таким видом, будто это ему было давно очевидно.
— Вы говорите по-мерзски? — спросил он.
Чужак шевельнулся, разлепил губы и прохрипел что-то похожее на «да».
Венатик снова представил себя и Сонанту и пообещал спасённому безопасность на борту «Огнедышащего», особо напирая на то, что бессы это не мерзы, а гораздо лучше.
Чужак прокашлялся, туман ушёл из его глаз, они стали жёлтыми и стеклянными, как у птицы. Глядя в эти глаза, Сонанта почти поверила, что перед ней — нечеловек.
— Давно? — хрипло спросил он.
Венатик чуть нахмурился.
— Давно я здесь? — уточнил чужак.
— Меньше трёх часов. Вы знакомы с мерзским счислением времени?
— Вполне.
Венатик подумал и спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, — чужак приподнялся на локтях, полежал так и сел, опершись ладонями о края бокса.
— Осторожнее, — сказала Формоза с другой стороны комнаты.
— Да, конечно, — чужак сосредоточенно подглядел на воздух у себя над головой, хотя, по идее, никак не мог видеть изгиб гомеостатического поля.
— Меня зовут Атур, — представился он и спросил: — Что вы собираетесь со мной делать?
— Мерзы причинили вред вашему здоровью, — осторожно начал Венатик. — Некоторое время, думаю, вы ещё побудете в лазарете под опекой доктора Формозы. Как полагаете, доктор, когда вам удастся поставить нашего гостя на ноги? — он всем корпусом обернулся назад, так что Атур не мог видеть его лица, а перед глазами Сонанты оставались только висок и скула. Кожа на скуле забавно подёргивалась. Похоже, Венатик строил гримасы — посылал сигналы Формозе.
— Если он и дальше будет поправляться такими темпами, — ответила та, откровенно пялясь на чужака, — то уже к концу дня.
Венатик засопел, взгляд у него сделался обиженный. Он явно не мог придумать, куда деть Атура, когда того выпустят из лазарета. А Формоза не поняла или не захотела понять его мимических намёков. Впрочем, когда Венатик повернулся к чужаку, он был само радушие.
— Мы отвезём вас на нашу базу. Это очень красивое место, восходы там похожи на розовый бутон, а закаты подобны вздоху засыпающего ребёнка… — Говорили, что Венатик тайком пишет стихи и печатает их под псевдонимом в каком-то журнале для графоманов. — Вы знаете, как-то раз мы с приятелем… он тоже офицер ВКС… собрались порыбачить. Погода стояла чудесная, тёплая, но не жаркая, ивы склонялись к воде, как девушки, мечтающие разглядеть облик любимого, в камышах кричали утки, голубые стрекозы проносились над самой водой… Ах, — Венатик сделал вид, будто вдруг очнулся от наваждения. — Когда мы будем на месте, я непременно свожу вас к этому озеру. Не пожалеете!