Сонанта понимала, что это правильно, а если и нет, всё равно деваться некуда, но руки у неё дрожали и никак не хотели браться за гашетку. Человек за окошком, выбранная для Сонанты живая мишень, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, ни хотя бы головой, только двигал глазами, быстро и тревожно. Его уложили в углубление на специальной платформе, застегнули, чтоб не выпал, а платформу подняли стоймя. Этот лысоватый коротышка с рыбьей мордочкой был маньяк, серийный убийца, он насиловал и резал маленьких девочек. Старшей было десять лет, а всего жертв у него набралось тринадцать душ. Сонанте показали фотографии.
Жалеть гада не было никаких причин. Она и не жалела. Только он выглядел, как человек, был живой и тёплый, пусть в двадцати шагах, за толстым стеклом, и с этим Сонанта ничего поделать не могла.
Они постарались, чтобы ей было легче. Инструктор заткнулся, все молчали и ждали. Сонанта знала: чем дольше она собирается с духом, тем больше у неё шансов вылететь с флота. Армия провалившуюся курсантку всё равно не отпустит, за неё деньги плачены. Но служить можно и где-нибудь в жаркой пыльной колонии, на базе, от которой до ближайшей деревни миль сто. И будешь ты, подруга, жрать землю на марш-бросках и драить плац зубной щёткой, не за какую-нибудь провинность, а просто потому что командирам нечем тебя занять… В деревне, кстати, тебя на дух не переносят, и когда ты появляешься, бросаются тухлыми яйцами, которые специально для такой оказии загодя ставят на солнце, а в их чёртовой вонючей забегаловке тебе не нальют даже самого дрянного пойла…
Сонанта сунула пальцы в гашетку и приложилась к прицелу. Красная точка полезла по стене, вползла, как клоп, на лоб приговорённому, но никак не могла остановиться, всё дёргалась. Потому что у Сонанты дрожали не только руки. В тире она стреляла охотно и умело. Голографических мерзов и бессов-мятежников с Северного острова резала вдоль, и поперёк, и по диагонали, кромсала на ломтики, поджаривала и распыляла. А сейчас не могла даже зафиксировать прицел. Арестант, наверно, заметил в стене какое-то шевеление — он задёргал челюстью, выкатил глаза. И вдруг подал голос:
— Эй, вы что там задумали?
Гнусавый тенорок вякнул прямо у Сонанты над головой, она отскочила от окна и выпустила гашетку.
— Эй! — требовательно ныл убийца. — Отвечайте. Что это у вас за штука? Ну!
Сонанта надавила языком на нижнюю губу, подвинулась к прицелу. Надо с этим кончать, пока ещё можно.
Арестант перешёл на визг:
— Эй, вы. Мы так не договаривались. Вы сами дали мне выбирать, сказали, что у меня будет шанс. Эй! Я подписался на ваше испытание, вы же сами просили, уговаривали. А мог выбрать яд — быстро, легко и не пыльно, с самого начала думал: если поймают, выберу яд… Эй, вы не можете!..
Да выключите же звук, мысленно взмолилась Сонанта. Ей было жарко, как в тропиках, — но только снаружи, а внутри холодно, как в Арктике, и сосало, как от голода. Щипало глаза, то ли от пота, то ли от слёз. Сонанта закусила губу, навела прицел прямо в лоб «дичи». Руки конвульсивно дёрнулись, как бы сами собой — Сонанта их не чувствовала. Она даже глаза закрыть не могла, потому что если стрелок не видит цель, прицел отключается, и механизм не срабатывает.
Разрезало бедолагу очень некрасиво, аж на три куска. Хвала звёздам, крови почти не было, лазер рассекал плоть и сразу прижигал, а огнестойкие крепления не давали телу разваливаться.
Сонанта отошла на полусогнутых, прижимая одну руку к животу, другую к горлу. Её не тошнило, просто внутри всё болезненно сжалось, а бычьи морды инструкторов были как в тумане. Врач подался вперёд, всматриваясь в Сонанту, но не встал. Решил, видно, что она в порядке. Некоторые, говорят, сразу падают в обморок, другие бросаются на людей — на такой случай и нужен был сержант с парализатором. А кто-то просто уходит как ни в чём не бывало.
— Как вы, курсант? — инструктор глядел участливо, даже похлопал по плечу.
— Нормально, — сказала Сонанта.
Её вывернуло прямо на мундир инструктора.
— Чёрт, — буркнул тот, отскакивая, но не удивился.
А Сонанта удивилась. Ничего такого она делать не собиралась. Не надо было, думала она совсем спокойно, открывать рот.
…Так всё происходило в действительности или нет, Сонанта сказать не могла. Стресс от пережитого оказался слишком силён. Защитный механизм в мозгу затушевал события прошлого, смазал картинку, размыл подробности, превратил лица инструкторов в мутные пятна, стёр с подкорки имена. Но этот гадкий вкус во рту ей точно не в новинку…
Говорят, на самом деле человек ничего не забывает. Если копнуть поглубже, можно дойти до самого начала, до первого младенческого крика. Кто-то на проклятом астероиде потрошил её память и ширял иголками в подсознание, вынуждаю заново окунаться в самые пакостные мгновения жизни. Этот «кто-то» такой же псих, как Атур. Один чёрт знает, чего он добивается.