Время было позднее, Руана ушёл первым, на прощание улыбнулся неопределённо, а Сонанта допила заршинское и совсем не пьяная отправилась спать.
…Она не рассчитывала, что ей и правда дадут вздремнуть. И то верно — её сразу же мокнули носом в другое воспоминание, более раннее и совсем нежеланное, даже премерзкое. Трансформаты, получив новые тела, обычно пускаются во все тяжкие, начальство этому не препятствует, только следит, чтобы молодь соблюдала внешние приличия. Сонанта всё скромничала, а в конце третьего курса решила, что раз уж она убила человека, переспать с мужчиной пора и подавно. Ладно хоть её не угораздило в кого-нибудь влюбиться — серьёзные отношения в академии редко у кого складывались.
Тот парень уже подходил к ней как-то, ещё в первый год, но тогда она дала ему от ворот поворот, хотя сама лишилась сна на неделю, всего-то постояв рядом пять минут. Ещё бы не лишиться, парень-то вылитый Клод Нисс! Сонанта сохла по нему ещё на Аркадии — Нисс был могуч, красив и играл благородных героев. По правде, сохла-то Сонанта, и не она одна, как раз по этим героям, а про самого Нисса читала, что он скандалист и распутник, но это ведь ничего не меняет, если точно знаешь, что никогда в жизни человека не увидишь… Копировать реально существующих людей один к одному, конечно, запрещено, за такое и засудить могут, но вот «некоторое сходство» мыслится вполне допустимым, а уж насколько оно «некоторое», решают пациент с пластическим хирургом.
Парень, звали его Машак, вёл себя нагло и самоуверенно, Сонанта просто не могла его не отшить. С тех пор он и близко не показывался, а тут будто почуял, что настрой у Сонанты переменился. Машак был тогда уже без пяти минут выпускник, держался поприличнее, и Сонанта пошла с ним, совсем не подумав, зачем человеку надо, чтобы в нём видели Клода Нисса.
Поначалу он и вёл себя, как Клод Нисс на экране, а когда Сонанта размякла… Вспоминать о произошедшем не хотелось, и она упиралась изо всех сил. Ей удалось не забыть, что это только воспоминания, и они появлялись обрывками, как кусочки сна, почти не трогая чувств.
Машак прошёлся по ней, как каток, а под конец ещё и наговорил гадостей. Тогда Сонанта просто растерялась. Может быть, так и должно быть на самом деле, думала она, рыдая в подушку.
Первый опыт оставил только слёзы и синяки — и решение никогда его больше не повторять. Со временем Сонанта успокоилась, хорошенько подумала, порасспросила подружек и заключила, что сама дура. Попалась на смазливую мордашку, как первокурсница.
Первокурсниц Машак и брал в оборот — наивных, восторженных девочек-трансформатов из диких мест, где, однако, был стереоканал и шли фильмы с Клодом Ниссом. Девочки млели, Машак корчил из себя киногероя, а когда доходило до кроватки, перевоплощался в дикого грубияна и делал в точности противоположное тому, чего ожидали от человека с внешностью девичьего кумира. Может, он заказал себе такую завидную физиономию, а потом понял, как ошибся? Люди цивилизованные поглядывали на подделку с усмешкой, а глупышки из глухомани вешались на шею вовсе не ему, а именно Клоду Ниссу… Или ему ещё раньше вздумалось за что-то мстить женскому роду? Сонанта заподозрила, что он и в ВКС пошёл за этим.
Никто на Машака не жаловался, да и чего было жаловаться? Сами в очередь строились. Но обычно начальство всё равно подмечало, у кого какая странность и не смахивает ли она на патологию, а если решало, что смахивает, напускало на заподозренного психологов, благо этого добра было чуть не по штуке на курсанта.
Машак выпустился, и Сонанта постаралась выкинуть его из головы, надеясь, что ей не доведётся однажды попасть к нему под начало. Но меньше чем через год объявились ищейки из отдела служебных расследований и стали потрошить девчонок со второго и третьего курсов — кто-то, видно, их навёл. Сонанта была уже на четвёртом, её не тронули, хотя расследование не было тайной и всякого, кто хотел стукнуть на Машака, встречали с распростёртыми объятьями. Слухи ходили стадами. Говорили, погорел бедняга из-за того, что не сумел вовремя перестроиться, подкатил со своим приёмчиком к какой-то десантнице, совсем молоденькой и с виду чистой простушке. Девица обиделась и подала рапорт, обвинив красавчика во всяких безобразиях, которые совсем не пристали доблестному офицеру бесских ВКС.