Но тупон-аки означает «человек-придаток», и свободные наталы во всём превосходят этих несчастных. Мы очень долго отражали атаки на нашу планету, пока один из разаги-оки не нашёл способ пробить защиту. Однако удар оказался таким сильным, что разнёс планету в пыль… Говорят ещё, будто наталы сами уничтожили свой мир, не желая становиться рабами. Не знаю, я тогда не жил.
Атур замолчал и облизнул губы. Сонанта встала, отошла и шёпотом спросила у Формозы, можно ли ему пить. Формоза собственноручно поднесла чужаку стакан воды, хотя вообще-то в медицинском боксе была автоматическая поилка. Атур поблагодарил, рассматривая её с живым интересом. Сонанта решила, что в нём слишком уж много человеческого.
— Но только вот беда, — снова заговорил чужак, — люди-придатки не умели воспроизводить себя, а клоны, выращенные в генных лабораториях, оказывались бесполезными кусками мяса. Тогда стали ловить уцелевших женщин и отправлять на специальные фермы, но многие успевали покончить с собой, прежде чем их схватят.
Венатик сочувственно хмурился, Формоза в ужасе закатывала глаза, и только Сонанта сидела с безучастным лицом. Она была уверена, что у бесского правительства найдутся задумки и похуже. И ещё в ней крепло подозрение, что парень просто пересказывает им сюжет любимого комикса. Но Венатик и Формоза, если и сомневались, то никак не могли этого показать, Сонанта же сполна наслаждалась преимуществом стороннего наблюдателя, который не обязан видимо реагировать на не обращённые к нему речи. По правде, Сонанте правильнее было числить себя не наблюдателем, а стулом или шкафом, потому что к ней, как к стулу или шкафу, никто обращаться и не собирался.
— В последующие десятилетия, — говорил Атур, — мерзы выловили почти всех, кто уцелел. Не возьмусь утверждать наверняка, но, насколько мне известно, из выживших я — последний.
Чужак замолк. Лицо у него стало каким-то серым, взгляд потух.
Венатик тоже помолчал из вежливости. Секунд десять.
— Я бы хотел задать вопрос, если вы позволите.
Ещё бы кто-то ему не позволил! Венатик несколько лет служил в нейтральной зоне и много раз допрашивал мерзов, которые попадали там в плен, а с мерзами, говорят, деликатничать бесполезно.
— Да, пожалуйста, — отозвался Атур с готовностью, хотя и очень усталым голосом.
От этого голоса Формоза встрепенулась, вытянула шею поглядеть, в каком состоянии её пациент, но не стала пока требовать, чтобы его оставили в покое. Должно быть, ей было интересно, о чём хочет спросить Венатик.
— Вы, конечно, можете не знать, и всё же… Видите ли, мы подбили мерзский корабль в глубине нашего внутреннего пространства, очень далеко от мест, где мерзы обычно появляются. Если его послали шпионить или выполнить какую-то особую миссию, то почему выбрали такую примитивную модель? Катеру типа «спрут» не укрыться от наших радаров и не выстоять против огневой мощи мало-мальски приличного корабля Республики…
Сонанта с трудом сдержала улыбку. «Мало-мальски приличного…» Пытаясь совместить в себе поэта и конспиратора, Венатик делался просто смешон. Даже чужак смутился. Сонанта внимательней поглядела на второго помощника. Не особенно красив, но высок и статен — вполне может быть трансформатом. А значит, не исключено, желал бы для себя другой судьбы, чем сидеть в летающей кастрюле и терзать дурацкими вопросами бедное больное существо, которое не знает себе подобных… Надо будет потом спросить у Руаны, откуда Венатик родом, решила Сонанта.
— …вы не в курсе, какой была цель этого полёта? — закончил наконец свою тираду второй помощник.
Атор опустил ресницы.
— Тут я не могу вам помочь. Меня захватили около Беты Южной Гидры. Что было дальше, мне неизвестно.
— Так вы не знаете, куда направлялись мерзы?
— Меня всё время держали в забытьи, и я…
— Отвечайте на вопрос! — рявкнул вдруг Венатик. — Знаете вы, куда летел «спрут»? Да или нет?
Формоза было снялась с места, но остановилась, повернулась спиной к Венатику и согнулась над компьютером.
— Нет, — тихо сказал Атур.
Венатик наклонился вперёд.
— Вы лжёте.
Чужак не оскорбился. Только спросил:
— Почему вы так думаете?
Венатик показал ему запястье с вживлённым мини-блоком — чёрная биокристаллическая нашлёпка размером с лепесток ромашки, на ней два огонька — красный и зелёный.