Преподаватель литературы Степан Пашковский вспоминал: «Для своего времени оно (училище. — В. А.) было некоторым оазисом среди пустыни „казенных“ гимназий и других „казенных“ учебных заведений. Широта программы, отсутствие надзора со стороны попечителей округа, либерализм кадетствующего директора Луценко позволяли широко раздвигать рамки школьного преподавания… Общая атмосфера в коммерческом училище дышала свободой и основывалась на содружестве учителя и ученика. Нужно было видеть, как во время большой перемены на катке во дворе училища школьники в паре с учителем и даже с директором мчались по зеркальной поверхности хорошо содержавшегося катка. Коммерческие училища привлекали к себе многих передовых учителей, стремившихся к обновлению школьного преподавания».
Есть фото Пашковского тех лет — молодой, какого-то неформального вида: ежик, полоска бороды, усики… Он обратил внимание на Сашу во время подготовки к вечеру по русскому фольклору: «Его работы, классные и домашние, по литературе были оригинальны по замыслу, обстоятельны со стороны содержания, со стремлением глубоко развернуть тему. Словесные средства мальчика не были особенно богаты, но яркие краски изумляли. Красочность, правдивость, задушевность — вот те качества, которыми отличались письменные работы Фадеева. Его письменная работа на тему „Сон Обломова как образец художественного повествования“ была отмечена как выдающаяся». Сам Фадеев признавал, что своим писательским успехом «бесконечно обязан» Пашковскому[12].
Сохранились не только воспоминания педагога, но и записи, сделанные непосредственно в годы учебы Фадеева. Из черновика Пашковского к педагогическому отчету о классе, где учился Фадеев: «Класс живой, разнохарактерный по интересам и проявлениям. В классе большой интерес к спорту, процветает конькобежный спорт; самыми азартными спортсменами являются Нерезов, Цой, Ким. Склонность к литературе проявляется у Фадеева, Гартмана, Бородкина. Иванов пытается сочинять стихи, но у него они получаются крайне неуклюжими. Большой интерес к проблемам отвлеченным, к философии проявляет китаец Ся Дун-ху. Он имеет дополнительные (к классным) занятия с Сянь-шином, преподающим китайский язык и религию (буддизм)… Ярко выделяются по характерам: Цой — кореец, сообразительный, быстрый в движениях, прекрасный хоккеист, сильный физически, гибкий, как лиана. Способен к математике, мало интереса проявляет к поэзии и искусству. Нерезов физически крепкий, коренастый, с румянцем во всю щеку, хитроватый, с резкими движениями; пишет довольно нескладные сочинения (его язык беден), но проявляет способности к точным наукам».
А вот и Фадеев: «Хрупкая фигурка не сложившегося еще мальчика. Рядом с Цоем, Ивановым, Нерезовым это хрупкий хрустальный сосуд. Бледный, со светлыми льняными волосиками, этот мальчик трогательно нежен. Он живет какою-то внутренней жизнью. Жадно и внимательно слушает каждое слово преподавателя. Временами какая-то тень-складка ложится между бровями, и лицо делается суровым… Мальчик не смущается тем, что одет беднее других[13]: он держится гордо и независимо…»
Вот он, тот Фадеев, который потом прятался за начальственным обликом, но никуда не исчезал.
Пашковский отмечал такие черты Фадеева, как «чувство дружбы, товарищества, сознание долга». Вспоминал, как ученики отправились с многодневной экскурсией на Сучан[14]: «Проверили состав экскурсантов. Оказалось — недоставало Гартмана. Тревога охватила всех. Фадеев, зная местность, предложил возглавить группу по розыску отставшего товарища. Вооружившись факелами, группа смельчаков направилась в дебри леса. Только далеко за полночь храбрецы вернулись с Гартманом. В этом поступке Фадеева был проявлен подлинный героизм».
Первое впечатление Зои Секретаревой[15], познакомившейся с Фадеевым летом 1915 года, перекликается с описанием Пашковского: «Худенький мальчоночек, на вид лет двенадцати, не больше, с худенькой шеей, веснушчатым загорелым лицом и большими ушами, выделявшимися на гладко остриженной голове».
12
В 1921-м Пашковский и Фадеев — тот был после ранения, на костыле, — случайно встретятся в Петрограде. «О партизанских походах я когда-нибудь расскажу подробно, а может быть, и напишу, — скажет Фадеев. — А писать хочется, вы ведь приучили меня записывать и описывать. А знаете, Степан Гаврилович, я не раз пробовал писать стихи — не нравились они мне…» В 1928-м Фадеев организует на московской квартире Пашковского встречу с теми учениками, которых сможет найти, — Нерезов, Билименко, Голомбик, Хомяков, Вейс, Дольников…
15
Она же «Зоя Большая» (1894–1977), подпольщица, большевичка, в 1921 году — секретарь Совмина Дальневосточной республики, управделами Дальбюро РКП(б).