Всего месяц Фадеев участвует в боях как инспектор или адъютант командира дивизии. Это по должности. А по существу — политкомиссар, идущий в бой первым. Затем командир 3-й Амурской стрелковой дивизии издает приказ: «По части политической. Военкомом 22 полка назначаю Ал. Булыгу с 30 ноября с. г. Военком дивизии Ф. Булочников».
Перед новым, 1921 годом начальник 3-й Амурской дивизии В. Логинов обратился к бойцам со словами благодарности:
«Поздравляю народармейцев и комсостав частей вверенной мне дивизии с праздником Нового 1921 года, который мы и Советская Россия встречаем победителями: враги наши разбиты на всех фронтах. Уверен, что в настоящем году вверенная мне дивизия с таким же успехом, как и в славных боях под станциями Борзя, Чиндантская 2 и Даурия, сокрушит все темные силы, которые дерзнут еще поднять оружие против крестьянина и рабочего».
Во всех этих славных боях участвовал Александр Булыга — Фадеев. В январе в дивизии был подготовлен список военных комиссаров и политработников. Против фамилии Булыги — характеристика в духе того времени, всего лишь из двух слов: «хороший — великолепен».
В январе же Фадеев назначается комиссаром бригады. А буквально через несколько дней едет в Читу, где участвует в работе конференции военных комиссаров и политработников Народно-революционной армии Дальневосточной республики. Здесь Фадеева ждало неожиданное событие, круто изменившее его жизнь — он избирается делегатом X съезда РКП (б) с решающим голосом. Всего шесть делегатов от республики с такими полномочиями и нот среди них девятнадцатилетний Булыга — Фадеев. Везение? Случайность? Ну, наверное, не без этого. Достойных коммунистов рядом с молодым Фадеевым было великое множество, и, вне сомнения, каждый из тех, кто сидел в читинском зале в феврале 1921 года, был членом той гвардии, которую назовут потом ленинской.
В то время выборы были по-настоящему демократичными. Каждого кандидата в делегаты серьезно обсуждали, испытывали вопросами, давали полную, без прикрас, характеристику. Значит, этот экзамен коммунист Александр Булыга — Фадеев выдержал с честью.
Удостоверение на съезд было выдано ему Военно-политическим управлением республики. Оно достаточно пространно:
«Дано сие тов. Булыга Александру в том, что конференцией военкомов, политработников и комячеек РКП НарРевАрмии Дальневосточной Республики он действительно избран делегатом с правом решающего голоса на X Всероссийский съезд РКП, созываемый 10 марта с. г. в Москве.
Всем правительственным военным и гражданским учреждениям, должностным лицам предлагается оказывать товарищу Булыга возможное содействие в продвижении его к месту назначения.
Провозимые им вещи и имущество осмотру и реквизиции не подлежат.
Вышеизложенное удостоверяется подписями и приложением печати».
Фадеев уедет в Москву, так и не узнав близко ни А. М. Краснощекова, ни Г. X. Эйхе, ничего не ведая о конфликтах и разногласиях в правительстве буферной республики.
Историки рассматривают конфликтную ситуацию в правительстве ДВР, полностью доверясь точке зрения П. М. Никифорова, комиссара республики — руководителя Дальбюро ЦК РКП (б), обвинившего премьера во многих грехах.
В том, например, что Александр Михайлович стремился якобы «создать в республике структуру государственного управления наподобие американской». Каким образом, в каком виде, Никифоров ничего внятного на этот счет не сказал ни в своих книгах, ни в донесениях.
Краснощеков защищал главнокомандующего НРА Г. X. Эйхе. Яростно защищал, понимая, что без единоначалия и железной дисциплины победы не добьешься. Это не нравилось Дальбюро. «Никто не может лишить меня права смещать и перемещать командный состав», — заявил Г. X. Эйхе.
Ему ответили, что это может сделать Дальбюро. Так и случилось: Дальбюро в конце концов отстранило Эйхе от командования. Даже внешне ситуация похожа на те, что происходили в центре России с героями гражданской войны, командирами Б. М. Думенко и Ф. К. Мироновым.
Когда же Эйхе заявил, что он не подчинится решению Дальбюро, было решено арестовать его. И Эйхе был арестован. По словам П. М. Никифорова, Краснощеков опротестовал решение Дальбюро перед Троцким. Члены Дальбюро были вызваны из Москвы к проводу. Представитель Троцкого потребовал восстановления Эйхе на посту главкома. Ему заявили, что Дальбюро этого не сделает, если на это не будет решения ЦК.
Тогда последовало распоряжение передать арестованного, как сказано в документах, командованию Сибири. Эйхе в вагоне под конвоем был выслан в Сибирь, где был исключен из числа командного состава и освобожден от военной службы.
Положение Краснощекова становилось шатким. Как считает П. М. Никифоров, в письме в ЦК партии Даль-бюро дало надлежащую оценку политической деятельности Краснощекова и его окружению и просило отозвать его с Дальнего Востока. После этого Краснощеков был выведен из состава Дальбюро, снят с поста председателя правительства и отозван в Москву. Председателем правительства избрали Матвеева Николая Михайловича.
Как сложилась дальнейшая судьба этих людей? Сведения об этом очень скупы. А. М. Краснощеков в двадцатые годы будет работать заместителем наркома финансов РСФСР, председателем правления Промбанка СССР. Напишет книгу «Современный американский банк», которая и сейчас читается с интересом. Компетентность и научность говорят здесь на живом человеческом языке. Но, наверное, репутация «американца» ему явно вредила. Вскоре его отстранят от государственной деятельности и до 1937 года он будет начальником Главного управления новых лубяных культур. В тридцать седьмом году его биография обрывается. Как и где он умер и умер ли, историки ничего об этом не говорят. Генрих Христофорович Эйхе будет еще мужественно воевать в Средней Азии под командованием М. В. Фрунзе, а затем станет историком, стараясь не касаться в своих работах проблем Дальнего Востока.
Главным летописцем революции и гражданской войны на Дальнем Востоке и в Забайкалье стал Петр Михайлович Никифоров. Его книги издавались неоднократно, но, читая их, не покидает ощущение, что его оценки слишком категоричны и «культовы». Часто о себе он пишет в третьем лице: «Никифоров сказал…» Впрочем, мы здесь уже вторгаемся во владения историков и будем надеяться, что сейчас пишутся работы об этом периоде в духе полной гласности и правды.
…На читинском вокзале Фадеева провожал Тимофей Ветров-Марченко, его верный друг доктор:
«Стоял трескучий забайкальский мороз. Саша в это время был от радости, как говорят, на «седьмом небе»… Прошло столько лет, а я и сейчас помню… как искрились его ясные светло-серые глаза, а весь он светился счастьем: увидеть Ленина было его мечтой».
В поезде Фадеев оказался в одном купе с командиром <!4 стрелковой дивизии И. С. Коневым, также делегатом съезда.
Из воспоминаний И. С. Конева: «…мы… в течение почти целого месяца ехали вместе от Читы до Москвы в одном купе, ели из одного котелка. Оба мы были молоды: мне шел двадцать четвертый, ему — двадцатый; оба симпатизировали друг другу, испытывали взаимное доверие. Оп нравился мне своим открытым прямым характером, дружеской простотой, располагавшей к близким и простым товарищеским отношениям. Эта дружба, завязавшаяся во время долгого пути через Сибирь, окрепла на самом съезде».
Восьмого марта Фадеев получает в Кремле мандат делегата X съезда партии: «Предъявитель сего, тов. Булыга — Фадеев избран делегатом на 10 съезд Российской Коммунистической партии с правом решающего голоса».
Фадеев живет в одной комнате с Иваном Коневым. Они крепко сдружились, неразлучны и в зале заседании.
Совсем еще молодые люди, они не предполагали, не могли даже и подумать о том, какие стремительные успех и слава ждут их впереди. Вся страна узнает Ивана Конева как выдающегося полководца Великой Отечественной, Маршала, дважды Героя Советского Союза. Это он, Иван Степанович Конев поведет свой 1-й Украинский фронт на Берлин, его воины в союзе с другими фронтами с великим упорством будут осаждать вражье логово, а девятого мая его войска освободят Злату Прагу и он навсегда запомнит ее — ликующую, прекрасную, в звездный час долгожданной свободы.