Склонился ко мне, возвращая кинжал, и добавил тише:
– Сдохнешь – я насажу твой труп на площади Жатвы на самое видное место. Всю Луну будем терзать его и резать на лоскуты.
Я нахмурился. Дождался, когда он отойдет, и поднялся. Выбранный васоверг, как и многие другие, выглядел изумленным. Но изумление быстро сменилось готовностью принять бой. На отвратительном лице даже виднелось предвкушение легкой победы. Я догадывался, какими путями заплутал его разум. Наверное, он услышал мои слова, что Дарок попросту недооценил меня, и считал, что не допустит этой же ошибки.
Наивный.
Когда‑то Аня просила научить ее драться. Я отказывал ей, понимая, что дерусь плохо. Несравненно лучше я убиваю. А драки… Драки для дураков, у кого есть время махать кулаками бесцельно.
Я шагнул в сторону, занимая позицию против нового противника. Сжал кинжал крепче и, придавая взору беспечности, старался следить за малейшим движением воина. Он двигался осторожно и тоже наблюдал за мной. Пытался предугадать нападение или выбрать лучший миг для него. Я не двигался. В отличие от прошлого поединка, в этом от меня не требовалось ничего сложного, кроме терпения. Убивать я научился раньше, чем нормально говорить.
Васоверг сделал пробный взмах, и я легко уклонился от него, просто отступив в сторону. Когда‑то мне приходилось бороться за жизнь против нескольких противников, в числе которых были и сильные викхарты, кому подчинялись великие духи разрушения. Теперь передо мной был васоверг, не предполагающий, что перед ним может стоять Вольный.
Он ударил снова, метя рассекающим ударом в шею. Я пригнулся, пропуская бритву над головой, и бросился вперед. Васоверг, оценил опасность верно – склоняясь мне навстречу, быстро прикрыл предплечьем живот, грудь и шею.
Оставил открытыми глаза…
Я полоснул по ним сверху вниз, не сомневаясь в остроте клинка. Два стремительных движения – меньше секунды. И я отпрянул обратно ближе к гомонящей толпе. Несколько секунд обреченный васоверг еще не понимал произошедшее. По его лицу потекла кровь, заливая порезанные глаза, и он моргал, стискивая плети в ладонях крепче. Было ощущение, будто он пытался сморгнуть паутину с глаз. Я не знал, бывает ли боль при таких ранах, не знал, что он почувствует, но предполагал, что ему вот‑вот станет невыносимо страшно. Я ждал этого.
Васоверги вокруг загомонили громче, заулюлюкали, засвистели. И раненый воин потерялся в пространстве полностью. Беспомощно выставив руку перед собой, стал щупать лицо, брови, скулы – трогал все, кроме глаз. Словно боялся, что кошмарная догадка оправдается.
Когда стиснул клыки и согнулся, закрывая лицо руками, я опять приблизился к нему. Это был тот самый момент, которым нужно было пользоваться. Помедлю немного – опоздаю. Наверняка воин начнет мстить, беспорядочно размахивая плетями и разъяренно защищая свою жизнь. Все еще растерянный, обескураженный, он был уязвим, как несмышленый ребенок. Мне ничего не стоило просунуть кинжал под толстую шею и порезать ее. Кровь хлынула на сапоги васоверга. Он стал зажимать рану одной рукой, а второй, опомнившись, слепо рыскать вокруг себя. Я только отдалялся от него, не смея отворачиваться до того, пока он не упадет замертво. Врагов нельзя недооценивать, даже если те смертельно ранены.
Постояв несколько долгих секунд, согнувшись пополам, васоверг повалился в лужу крови. Воодушевленные смертью васоверги приветствовали меня свистами и поздравляли Дарока. Другие, кому не терпелось продолжить испытание, подхватили мертвеца и потащили к краю плато. Вскоре тело будет лежать далеко внизу.
Я остановился возле Дарока и, глядя ему в глаза, проговорил:
– Фаррд провел меня сюда.
– У него нет на это права, – усомнился в моем признании Дарок. – Он сам ни разу не проходил ритуал Ярости.
Гахсод выступил из‑за его плеча. Его цепкий взор следил за каждым моим движением.
– Хочешь сказать, что эта тварь обманула всех нас?
– Разве до этого он никогда никого не обманывал? – поинтересовался я, озираясь.
Из круга доносились новые выкрики, а мы незаметно оказались оттесненными подальше. Меня обступили Дарок, Гахсод, Архаг и Норкок. За головой последнего васоверга мелькнуло лицо Ронма.
Норкор сплюнул под ноги, сжимая кулаки, и требовательно произнес, обращаясь на своем языке к Дароку:
– Пора покончить с ним! Он позорит нашу расу.
– Он хотел, чтобы я убил тебя, – сказал я Дароку. Дождался, когда он посмотрит на меня заинтересованно, и продолжил: – Поэтому он провел меня сюда. Я бы не хотел обсуждать все это в толпе, но я обещал тебе, что вознесу тебя.
– И ты можешь это сделать? – Серебристые брови приподнялись.
– А ты думал, что я болтал попусту? – Я поморщился. Поманил Дарока к себе, и тот склонился ко мне, позволяя говорить себе на ухо. Вокруг стоял гул голосов, вынуждая повышать голос. – За старым вождем нет никого, кроме Фаррда! Я убежден в этом. Многие связаны с Фаррдом и делают то, что он просит. Взамен он дает им положение. Лживое положение – иллюзию! Старый вождь слаб! И вся его власть – это огромная иллюзия.
– Ты говоришь ересь!
– Проверь это! – Я хлопнул Дарока по плечу. – Если Фаррда убью я, сколько мне придется пережить вызовов на бой? Ну! Массу! Сотню! Тысячу! Его место для многих васовергов – лакомый кусок! Поэтому я не убиваю его. Мне дорога моя жизнь. Точно так же думают другие васоверги! И все терпят Фаррда и ждут, когда кто‑то подставится вместо них!
Вцепившись в рукав его куртки, я потянул его на себя, привлекая больше внимания.
– Если Фаррда убьешь ты, кто осмелится бросить вызов тебе и оспорить его место с тобой?
Дарок фыркнул изумленно.
– Пусть найдется такой дурак! Я хочу посмотреть на него!
– В этом все и дело. Убей его собственными руками! Казни этой же Луной! Может, ты и не поверишь мне, но срубив лишь ему голову, ты обезглавишь многоголового монстра засевшего в Васгоре! Многие васоверги разбегутся кто куда. Многие сразу же перейдут на твою сторону! Другие этой же Луной притащат тебе старого вождя живьем!
Дарок думал недолго. Хмурясь и стискивая клыки, посмотрел на Гахсода, слушающего нас внимательно, и кивнул ему.
* * *
Эта ночь была неспокойной. Яростные васоверги омывали улицы города кровью слабых. В доме на скале стояла гнетущая тишина.
Его владелец встретил меня воодушевленно и удивился, когда вслед за мной внутрь ворвались Архаг и Норкор. Мне пришлось ждать на плато, пока они не прошли свое испытание боем, а затем вести их к первой нити заговора. Страшное преступление – ставить даже безымянную метку на лоб кому‑либо, когда сам не достоин зваться яростным. Наверное, этой ночью он еще сумеет спасти свою жизнь, рассказывая на площади перед воинами обо всех предательствах и подлостях, к которым принуждал его Фаррд. Жалкую жизнь пощадят, если парень как следует покается.
Теперь же в доме было пусто.
Снаружи доносились звуки. Громкие возгласы, предсмертные крики, глухие удары, свист плетей… Агония иллюзорного монстра.
Дарок велел мне не высовываться. В такой суматохе его же воины могли случайно убить меня. Празднование ритуала не состоялось. Вместо этого яростные васоверги устроили очищение дома от скверны и слабости.
Я стоял у окна и наблюдал за мраком улицы. Ждал, когда новый вождь вызовет меня к себе. Ближе к рассвету над городом бесшумно промчались огромные тени. Они исчезли по направлению той части, где выстроил себе крепость старый вождь. Я понял, что ждать придется дольше.
С восходом ветер принес запах гари. Не удивлюсь, если дракон Кхангатора оставил свой след в этой битве. Еще через полчаса дым заполз в дом и быстро заволок комнаты. Я собрал вещи и покинул пристанище.
Сбежал по крыльцу, глядя на ранние тени и свет солнца, создающие собой причудливые фигуры. В одной тени, залегшей в укромном месте скалы, почудились обнимающиеся парень и девушка. Дым, поднимающийся вдали, тоже падал тенью у их ног, будто хотел прикрыть бесстыдство. Я отвернулся.
Но от рассвета спрятаться не мог.
На верхней ступени лестницы остановился. В этот раз чувствовал себя при встрече с васовергами спокойнее – я был вооружен полностью: за спиной меч, на одном боку кинжал, на другом – топор, в мыслях имя Алурея, в душе вера в свои силы.