Водитель отдал Маратику книжку.
— Держи, мальчуган. Ты забыл на столе.
Маратик смотрел в иллюминатор, как удалялся от них дом, в котором они только что были. Там остались два солдатика и Маус.
Людмиле Петровне набросили на плечи желтую солдатскую куртку. Она поправляла на голове растрепавшуюся прическу и всхлипывала, как маленькая. Маратику было жалко ее, и в то же время он не хотел сейчас быть рядом с ней.
Горел электрический свет. За стеклом в кабине сидел желтый солдатик и медленно крутил штурвал — управлял полетом ящика.
— А что будет с Маусом? — спросил Маратик водителя, который по-прежнему улыбался.
— Это тебя не должно волновать, мальчуган. Смотри пока свою книжку, а я хочу поговорить с твоей тетей. — Водитель помолчал, откашлялся. — Вот, дорогая Людмила Петровна, какие дела.
— Кто бы мог подумать, — произнесла Людмила Петровна и опять заплакала.
— Ну, ну, успокойтесь. Все обойдется… Мы свои люди. Я ведь не в этом четвертом измерении родился, всего уже повидал…
— Догадываюсь… — всхлипывала Людмила Петровна.
— Спасибо… Вам не холодно?
— Нет… А нам долго лететь?
— Нет, что вы. Вот я и тороплюсь. Кой о чем надо договориться.
— Пожалуйста. Я слушаю.
— Вы знаете, кто такой Маус?
У Людмилы Петровны вытянулось лицо. Ей трудно было возвращаться к этому разговору.
— Бандит, — сказал Маратик. Перелистывая свою книгу, он прислушивался к разговору.
Водитель погладил Маратика по голове.
— Он гид, — выдавила из себя Людмила Петровна.
— Да. Но я о другом… Видите ли, у нас распространен такой вид преступности, как охота за свободными женщинами.
— Зачем? — спросил Маратик.
Водитель переглянулся с Людмилой Петровной и сказал Маратику:
— А ты ле хочешь посидеть в кабине с пилотом?
— Хочу.
— Иди. Я тебе разрешаю.
Оставив на своем сиденье книгу, Маратик ушел. Людмила Петровна видела через стекло, как пилот показал Маратику на свободное второе кресло рядом с собой и мальчишка сел.
— Короче говоря, — начал опять водитель, — мы ведем борьбу с этой преступностью.
— Вы полиция?
— Ну, если хотите — да.
— А почему так странно — через окно? Водитель рассмеялся.
— Наш принцип, Людмила Петровна, брать людей тихо, без шума. Представляете, какой бы он поднял хай на лестничной клетке?
Людмила Петровна не видела на лестничной клетке соседних квартир, но промолчала.
— Одним словом, вы слышали что-либо о таком учреждении — ЦРУБП?
— ЦРУ?
— ЦРУБП, я говорю.
— Нет, не слыхала.
— Легко расшифровать: Центральное регистрационное управление по борьбе с преступностью.
— Не слыхала.
— Так вот, дорогая Людмила Петровна, я вас должен доставить туда для составления протокола.
— Зачем вам протокол?
— Ничего не поделаешь. Возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют и обследуют самым тщательным образом, и все…
У Людмилы Петровны перехватило дыхание:
— А… а…
Водитель улыбался.
— А… а… это обязательно?
Водитель долго молчал.
Людмила Петровна опять заплакала.
— Вы такой добрый, спокойный, — выдавила она из себя. — Помогите.
Водитель вздохнул, на секунду распрямились складки возле губ, и Людмила Петровна заметила, что у него небольшой шрам на щеке, отчего, как она вдруг поняла, и кажется, будто он все время улыбается.
— Есть один выход, — сказал водитель. — Моя жена работает директором одного учреждения. Вы меня слушаете?
— Да, да! Конечно.
— Сегодня там вечер… Ну, как вам сказать? Подростков, по-вашему…
— Школьников? — вырвалось у Людмилы Петровны.
— Они иначе называются МЗО, то есть Машинные залы обучения. Это школы без учителей.
— Без учителей?
— Напрасно удивляетесь — очень толковое обучение… Так вот, состоится вечер. Он посвящен встрече со знаменитыми детьми города. Догадываетесь, что можно организовать?
— Нет.
— Я могу договориться, чтобы вас и Асю пригласили на этот вечер…
— Асю?
— Да, вашу знаменитую девочку… А в ЦРУБП как-нибудь замнем дело. Сошлюсь на вашу занятость…
— Разве нельзя так замять?
— Как так? — У водителя опять распрямились складки у губ, и лицо его со шрамом стало зловеще спокойным.
— Ну… Я не знаю. — Людмила Петровна и на этот раз не могла сдержать слез. — Зачем вам Ася?
— Я вам предложил, Людмила Петровна… Выбирайте… Как у нас говорят, за красивые глаза никто ничего не делает… У нас коммерция… Моей жене нужна на вечер Ася…