— А на кой они тебе сдались, эти купюры?
— Как на кой, Ефремушка? Чудак ты, ей-богу. Жить! Как говорится, э-э-э…
— Вот именно, как говорится. С кем поведешься, от того и наберешься. Тут торгаши. А мы и без денег жили неплохо.
— Да что ты на меня взъелся, Ефрем Иванович?! Тут на каждом шагу платить надо. Соображаешь ты это или нет? Тут этот самый… как его! Ну бизнес!
— Ладно. Пустой разговор. Но Утяев не унимался.
— Послушай, Ефрем Иванович! Давай поглядим на чеканку, а? Что за монета? Не чистое ли золото?
— Гляди, — равнодушно согласился Ефрем.
Утяев отбежал к шкафчику, где были спрятаны мешочки, повозился там и вернулся с пригоршней денег.
— Дураки мы с тобой. Никакое не золото. Обычная расхожая монета. — На ладони у него лежали блестящие пуговицы с дырочками.
— Что это? — удивился Ефрем.
— Говорю тебе — расхожая монета. Я уже пользовался ею.
— Пуговицы, — сказал Ефрем.
— Да нет, брат. Э-э-э… местная монета.
— Врешь!
— Обедал на такие деньги, сам. Ефрем сплюнул.
— Тьфу! Все у них поганое.
— А нам-то что? Лишь бы брали. Э-э-э… дырочки, между прочим, означают достоинство монет.
— Начхать мне, что дырочки означают. Сам будешь рассчитываться.
— Ладно, ладно. Успокойся. Ты, Ефрем Иванович… э-э-э… безбородый хуже, чем с бородой.
— Не трожь мою бороду! — окончательно вышел из себя Ефрем. Он один готов был сражаться с целым городом, так осточертело ему здесь находиться.
— Ты вот чего, директор, — сказал он после паузы. — Придут наши, этого самого Рыцаря не отпускай. Понял? Поговорить надо.
— Догадываюсь, Ефрем Иванович. Давай, действуй. Что ж… Семи бедам не бывать. Удерем!
12
У Ефрема сердце облилось кровью, когда он увидел измученные лица своих друзей. Он и Утяев помогли детям умыться и сразу уложили их спать. Ася уснула моментально, Маратик немного хорохорился, бормотал про каких-то пришельцев, потом уснул и он.
Людмила Петровна плакала. Поцеловала Ефрема, Утяева и опять заплакала.
— Ох, ох! Всю ночь рыли этот проклятый асфальт.
Утяеву наконец удалось уговорить ее пойти лечь соснуть.
Рыцарь, тоже с осунувшимся лицом, сидел на диване и ждал, когда начнут его расспрашивать.
Но Ефрем и без того обо всем догадывался. Его душила злость, он вышел на балкон.
Утяев подсел на диван к Рыцарю и сам принялся за расспросы. Вдруг Ефрем, появившись в комнате, бросился к шкафчику, где были деньги, вытащил оттуда распечатанный Утяевым мешочек с монетами и быстро проковылял обратно на балкон.
Через минуту он пригоршней черпал из мешочка деньги и швырял их вниз на запруженную людьми улицу, будто семена из лукошка разбрасывал.
— Жулье длинноволосое! Бандюги! Бесплодные ублюдки! Крохоборы! Давитесь своими кузиками, пауки поганые, желтая нечисть!
Когда на балконе появились перепуганные Утяев и Рыцарь, мешочек у Ефрема был пуст. Утяев глянул вниз на проезжую часть, тротуары и ахнул: улица походила на развороченный муравейник. Снизу, должно быть, не могли понять, откуда сыплются деньги, — балкон сорокового этажа разве разглядишь, — но монеты летели, как град, и каждый старался поймать или поднять хоть одну — дармовую, случайную. На перекрестке нарастал гул застрявших шаробилей.
Утяев и Рыцарь утащили наконец разбушевавшегося Ефрема в комнату и плотно закрыли балкон.
— Ни-ни! — шептал Рыцарь, хотя не было посторонних. — Ни-ни! Пжалуста… Зайдут — не знаем! Не знаем! Ничего! Ни-ни! Такой деньги!
Утяев усадил Ефрема в кресло.
— Бунтарь! Воистину Бунтарь! Сиди тихо!
Ефрем отвел душу. Теперь черт с ними, пусть приходят. Плевал он на все. С минуту помолчав, выпив воды, которую ему подал Утяев, он наконец заговорил:
— Бороду я им должен отращивать! Барана нашли. — И вдруг набросился на Рыцаря: — Вези меня к этим подонкам! Слышь ты!
— Я? Вы мне? Пжалуста…
— Вези, говорю! Я им покажу, как детей эксплуатировать.
— Ни-ни! Пжалуста! Нельзя. Смерть.
И Утяев испугался.
— Да ты что, Ефремушка! Это же банда… э-э-э… клан!
— Ну и что? Возьмем охранников.
— Нельзя! Послушай меня… э-э-э… ты же ничего не знаешь! Послушай…
Тут опять Рыцарь испуганно зашептал:
— Тише! Пжалуста! Стены слышат! Уши… Уши! — Рыцарь побежал к двери, приоткрыв ее, выглянул в коридор, потом плотно закрыл дверь, вернулся. — Пжалуста! Тише!
Утяев перешел тоже на шепот:
— Послушай… Мне Рыцарь объяснил. В Желтом Дьяволе орудуют три мощные банды. Они себя называют почему-то Тобби… Значит… э-э-э… воздушный Тоб-би… э-э-э… Понял? С каждым из этих Тобби можно бороться с помощью другого Тобби. Даже… э-э-э… личная мэровская охрана прибегает к помощи Тобби.