– Надо доложить Галактиону Александровичу, – прошептала Таня.
– Что вы там шепчетесь?– прозвучал в шлемофоне голос профессора. Очевидно, он внимательно следил за каждым словом путешествующих по оранжерее.
– Мы обнаружили склеп. В нем два гроба.
– Опиши внешность саркофагов.
– Размерами с обыкновенный гроб, чуть толще. И лежат в них мумии как живые. Рыжебородый мужчина и…
– Красавица необыкновенная! – перебила Таня.
– Вот они,люди с материка Мю,– сказал профессор.– Ничего не предпринимайте без меня. Мы с Эльгой Сергеевной и Георгием Петровичем вылетаем к вам.
– На всякий случай захватите лазер. Двери не видно. Не знаю, как они входиливыходили.
– Вы поразитесь, какая это красавица!
– А меня бородач интересует. Необыкновенное лицо! Нос у него начинается выше бровей. Невольно вспомнишь гробницу древних майя в Храме Надписей в Паленке. Нефритовая маска и две скульптурные головы носолобых…
– Мы летим к вам. Ждите.
– Чудно. Как так носолобые? – поинтересовался Крутогоров.
– Сами увидите.
– Мне както не по себе, – призналась Таня.
– Не бойся, – отозвался Даль. – Постойка, что это? А ведь в кубе воздух!
– Как это ты определил? – спросил издалека Галактион Александрович.
– По преломлению света. Если смотреть под определенным углом, звезды смещаются.
– Значит, гробница посещалась,– заключил Галактион Александрович.– Их было трое. Они ждали смены с материка Мю. Двое умерли и были похоронены третьей. Вероятно, она посещала их. Потом узнала о гибели материка Мю, поняла, что никогда не вернется на Землю, потеряла рассудок…
Скоро Таня и Даль увидели в сужающейся вдали оранжерее три движущиеся точки. Их прикрывало облачко дыма от ракетниц. Фигуры в скафандрах вынырнули из него уже совсем близко и подлетели к торцовой стене оранжереи.
– Так вот оно где, кладбище людей Мю,– сказал профессор.– Отнесли в самое отдаленное место. Мумии превосходны! Они украсят земные музеи.
– Ты не замечаешь ничего знакомого? – спросил Даль.
– Оставь ты свои нефритовые маски. Впрочем, в гробнице древних майя тоже мог быть захоронен потомок людей Мю.
– Нет, я не о том. Видишь, около гробов какието штуковины с конусами и пирамидами. Не аппараты ли?
– Что ж тут особенного? Если люди Мю оставили на околоземной орбите «Черного Принца», начиненного сказаниями, то почему бы им не оставить рассказывающий аппарат и здесь? Твое знание мертвого языка людей Мю пригодится.
– Это другие аппараты.
– Ну как? Начнем взрезать? – спросил Крутогоров, направляя на прозрачную стену принесенный аппарат.
– Подождите! – запротестовал Далька. – Вижу спираль!
– И что же?– холодно осведомился Галактион Александрович.
– У фаэтов спираль была замочной скважиной для взгляда, который включал автоматы.
– Какие там еще автоматы у гробницы!
– Подождите! Я только попробую. У фаэтов надо было посмотреть в центр спирали, сосредоточить всю силу желания. Не знаю только, чего пожелать, чтобы автомат сработал.
– Не теряй времени. Даль, – сказала Эльга Сергеевна. – Надо успеть до отлета исследовать новые мумии.
– Нет, пусть он попробует, – заступилась Таня.
Даль рассматривал спиральный орнамент. Да, такой же, как на «космических костюмах» древних японских статуэток «догу», которыми он увлекался. Чего же пожелать? Самого невероятного? Чтобы ожили эти с виду совсем живые мумии?
И Даль, сам не отдавая себе отчета в бессмысленности передаваемого взглядом приказа, впился глазами в спираль.
И вдруг вопреки всякой логике неведомый механизм сработал, вызвав в хрустальном кубе чудо.
Крышка гроба рыжебородого вздрогнула и приподнялась.
Таня вскрикнула, Крутогоров крякнул.
– Режьте, – скомандовал Галактион Александрович.
– Не смейте!– закричал Далька. – Это не гроб, а биованна для анабиоза. Они живые!
– С ума сошел,– отмахнулся Галактион Александрович. – Подумай сам. Зачем же погружать себя в анабиоз у Фобоса? Поднятие крышки– это еще не оживление, скорее ритуал свидания с умершим во время посещения склепа.
– Посмотри, – прошептала Эльга Сергеевна, схватив мужа за руку.
Когда крышка гроба, или биованны, совсем открылась, в камере все помутнело, словно она наполнилась паром или дымом.
– Будешь резать? – ехидно спросил Даль.
– Уместны ли шутки? – возмутился Галактион Александрович. – Ты сам сказал об анабиозе. Одно лишь подозрение, что мумии могут ожить, должно повергнуть истинно ученого в трепет. Сейчас надо наблюдать затая дыхание, фиксировать каждую подробность. Подумайте, какое великое открытие выпадает на нашу долю!
– Боюсь, открытия придется ждать долго.
– Да, терпение понадобится. Любому экспериментатору это понятно.
– Эх, пообедать не успели, – вздохнул Крутогоров.
Но не только об обеде пришлось забыть людям с «Поиска», не только об ужине, но даже и о сне.
Долгие часы тянулись в неизвестности, и никто не знал, что откроется за все еще матовой стенкой склепа. Никто не покинул своего наблюдательного поста, и каждый мысленно видел свое, отличное от других.
Эльга Сергеевна взялась следить с помощью захваченного с собой прибора за изменением температуры в камере. Галактион Александрович тревожился, что автоматы могли нарушить герметичность склепа и туда попал межзвездный холод, вызвавший помутнение прозрачной стенки. Даль, выяснив у Эльги, что температура неуклонно поднимается, ждал пробуждения к жизни незнакомцев, и ему уже чудились тени, перемещавшиеся за перегородкой.
Скрытый источник энергии действовал. Замороженные тела оттаивали, а может быть, уже поднялись из своих биованн.
Во время бесконечного ожидания переговорили о многом, но никто не спорил. Спорить казалось кощунственным в ожидании чуда. Люди Мю или фаэты? Гипотеза профессора Петрова или сказки «Черного Принца»? Таня была за «Черного Принца», она уверяла, что замороженные – это легендарные Аве и Мада, хотя и не могла объяснить, как они сюда попали.
Даль, чтобы не спорить с братом, сосредоточенно молчал.
Один Крутогоров был невозмутим и беспокоился лишь о состоянии своих пассажиров. Однако уговорить их вернуться на «Поиск» было бесполезной попыткой. Да он и сам не смог бы сдвинуться с места.
Вдруг стенки куба начали постепенно светлеть. За ними уже можно было различить могучего рыжебородого атлета в облегающем костюме. Когда видимость улучшилась, все увидели, что его переносица выше бровей. Это делало его лицо странным.
В позе отчаяния он стоял над вторым хрустальным гробом, пристально всматриваясь в недвижное прекрасное лицо молодой женщины.
Рыжий великан обернулся, увидел людей в скафандрах и, ничуть не удивившись, сделал им знак рукой. Потом снова склонился над саркофагом, словно усилием воли пытался открыть его крышку.
– Крышка не поднимается! Помоги, Далька! Смотри в свою спираль! Как следует смотри! – кричала Таня.
Даль покрылся потом от напряжения, передавая взглядом неистовое желание оживить спящую красавицу, но он не был «принцем ее сказки», и она не просыпалась.
Лицо рыжебородого выражало самое настоящее человеческое горе. Схватившись руками за голову, он медленно раскачивался.
Через некоторое время он овладел собой, сделав людям успокаивающий жест (неужели во все времена у всех разумных существ язык жестов будет схожим?), вернулся к своему гробу, достал из него какоето одеяние и… исчез в некоем подобии скафандра.
– Это же «догу»! Настоящий «догу»!– закричал Даль.
Вместо статного атлета около саркофага теперь возвышалась уродливая фигура с короткими руками и ногами. Неимоверно широкие штанины и рукава, очевидно, заключали в себе какието механизмы. На плечах виднелись смотровые люки. Голову носолобого скрыл герметический шлем с огромными щелевидными очками.