Когда перехватывает дыхание – противное состояние. Со мной бывало так в жизни всего несколько раз. Ты будто замираешь, чувствуя опасность. Не можешь вдохнуть полной грудью. Раньше говорили: «Ударили тяжёлым пыльным мешком по башке». У меня другое ощущение. Я превращаюсь в тонкий звенящий стержень. Снаружи оболочка из кожи, а внутри как будто ничего нет. Ни крови, ни мышц, ни костей. Звенящая пустота.
Мои коллеги сидят, опустив глаза. Это редкий случай, когда у них выключены телефоны. Впрочем, телефон сейчас звонит у самой заведующей.
–Слушаю! – Говорит она в телефон и смотрит на нас со значением. Мы понимаем, что можем разойтись.
Вообще-то я почти всегда практически спокойна. Я не смотрю телевизор и не читаю яндекс-новости. У меня есть радиоканал в машине, мне этого хватает с утра и вечером, когда я возвращаюсь с работы. Иногда я смотрю какие-нибудь иностранные сериалы. Я даже не знаю, куда уходит моё свободное время. Мне не о ком заботиться, не надо проверять уроки, разговаривать с мужем, лечить кота или выгуливать собаку. У меня нет домашних животных и нет в них потребности. Недавно я прочитала заинтересовавшую меня статью: зачем люди заводят детей. Автор утверждал, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Я прикинула на себя: в моей жизни не было пустоты, и я никогда не хотела ребёнка.
Я выхожу от заведующей, как всегда, последней. Обычно Даша, Олег и Павел вместе идут впереди меня. В эти редкие минуты единения они разговаривают о чём-то, иногда смеются. Я не принимаю участия в их разговорах. Они прекрасно обходятся без меня.
–…Мне мой френд щас перепостил, что Елену Мишулину всё-таки посадили. Как ни писали петиций…
–Я тоже подписал на Change.org.
–Мы все подписали.
–Ну, и…?
–Ну, и.
–Да выпустят, наверное. Чё она сделала-то?
–Вообще какие-то странные цифры мелькают. Десятки тысяч дел на врачей.
–Уголовных?
–Ай донт ноу.
–Профессиональные нарушения – это разве уголовка?
–По ходу да.
–А я думала – административные.
–В интернете надо посмотреть.
–Пипец.
Я слушаю и молчу. Я не подписывала петицию в защиту доктора Мишулиной. Я совершенно не знаю и не понимаю, что такое произошло с её больным, который умер, и из-за которого завели уголовное дело. Я даже не определилась, как мне к этому относиться. С одной стороны – жалко доктора. С другой стороны – больной умер. И толком никто ничего не знает, всё непонятно, но все о чём-то судят и подписывают петиции.
Я иду по коридору самая последняя и кричу в свои палаты:
–Подходите в смотровую! Я освободилась.
Внезапно мне приходит в голову, что я освободилась, чтобы выполнять свою работу. Вся жизнь моя подчинена работе. «Естественно, предстоят сокращения». Чёрт возьми, для кого это естественно? Для больных? Они и так не очень свободно могут к нам попасть. Для врачей?
Внутри меня звенит и дрожит мой стержень. Это тревога. Так во мне всё звенело, когда умирали родители.
Я мою руки в смотровой.
–Заходите по одному!
Я сажусь на своё место, включаю лампу, привычно убираю в сторону свои колени. Жаль, что во времена моей работы с Фаиной Фёдоровной не было медицинских пижам. Я сберегла бы уйму колготок.
Как всё-таки сказала наша реформаторша?
«…Количество коек остаётся прежним».
Прежним – это те койки, которые есть сейчас в пятой больнице. Ставки рассчитываются из количества коек.
Замечательная реформа!
Я осматриваю и перевязываю своих больных, но во мне не унимается внутренняя дрожь. Хочется попить чего-нибудь горячего и съесть кусок мяса. После перевязок надо сходить в буфет. Неужели я так разнервничалась, что мне нужен белок? Не помню, когда в последний раз такое случалось. Противное ощущение.
Отпустив последнего больного, я выхожу в коридор. Кабинет заведующей заперт. Медсёстры о чём-то болтают возле своего столика. Их, наверное, тоже будут сокращать.
Когда я увидела эту оранжевую штучку в носу у мальчишки, я сразу поняла, во что я вляпалась. В любой момент она могла проскользнуть вниз, в гортань, и попасть в дыхательные пути.
У меня даже изменился голос. Я сама знаю, насколько это противно, когда у тебя заискивающие интонации. Но я заискивала не перед ребёнком и не перед его матерью, а перед всей ситуацией, которая обрушилась на всех нас.
–Так, так, так… давайте теперь осторожнее. У вашего ребёнка инородное тело в полости носа. Похоже на бусинку. – До этого я ещё никогда не извлекала инородные тела. -Пересаживайтесь на кушетку, мы сейчас вызовем «Скорую помощь»… – Ища поддержки я повернулась к своей медсестре.
–Фаина Фёдоровна, идите в регистратуру и вызывайте ноль три. Скажите, чтобы приезжали, как можно быстрее.