А гордость! Это очень, очень существенно. Я, не просто грамотная, но читающая стихи наизусть, плачущая над рассказами Чехова, знающая иностранные языки, тонко чувствующая натура и так далее — и в прачки?! Рядом с простыми бабами, которые вместо подписи ставят крестик?! Нет, они мне нравятся, эти бабы. Я уважаю их тяжкий труд и жалею их несчастные жизни. Но я всегда чувствовала, что способна на большее. Может, это была не гордость, а та самая гордыня, от которой предостерегает Библия, не знаю. Но поверьте, графине, оставшейся без средств к существованию, проще пойти на панель, чем стать прачкой. В качестве шлюхи она может воображать, что мстит всему миру, своему классу, в конце концов. А в качестве прачки нет и такого утешения. Но я-то и в шлюхи пойти не могла — не та внешность. Одно дело — дорогая проститутка для элитного общества, содержанка, дама полусвета. Другое дело — шлюха в рабочем квартале, чьи клиенты неграмотны, дурно пахнут, дурно одеваются и никогда не слышали о Пушкине. Это та же проблема, что и с прачкой…
Как видите, для меня просто не находилось никакого места в этом мире. Ни в сердцах родителей — все было занято, ни где-то в другом месте — я оказалась ненужной и неподходящей. Может, я потому и стала актрисой, что ни на что другое попросту не годилась…
Кстати, если верить вашим пирамидальным часам, мне уже давно пора уходить. Подруга обещала прийти в гости. Так что уж простите, но я побежала…
Нелюбимый ребенок
Психолог тасовал картонные прямоугольники, а затем раскладывал их на столе, все время изменяя порядок. Старые фотографии напоминали ему гадальные карты, и, вглядываясь в изображения, подернутые рыжиной времени, он, подобно гадалке, пытался прочесть по ним прошлое и будущее, угадать настоящее.
— Не понимаю! — воскликнул Психолог. — Ну не доходит до меня! Тупой я совсем, что ли?
Где-то в здании громыхнуло, будто кто-то хлопнул тяжелой дверью, послышался нежный звон бьющегося стекла, с настольной лампы порхнула маленькая фиолетовая молния. Психолог усмехнулся.
— Ты не можешь без эффектов. Нет чтоб тихо и мирно войти, сесть в кресло… Так будешь стекла бить!
Бес перебросил длинный хвост через кресельный подлокотник, сморщил пятачок усмешкою.
— Да ладно тебе, на этот раз я ничего не разбил. Только звуковое сопровождение, чтоб предупредить тебя о визите.
— Совершенствуешься, — заметил Психолог.
— Noblesse oblige, — Бес торжественно поднял когтистый палец и помахал им для пущей убедительности. — То бишь положение обязывает.
— Латынь изучать начал? — удивился Психолог.
— Да ну, какую там латынь… — Бес немного смутился, пошаркал копытцами под креслом. — Нашел, понимаешь ли, книжицу. Латинские цитаты, афоризмы… ну и заучил оттуда кое-что. К месту вставленная цитата делает чудеса, сам знаешь.
— Знаю, знаю, — покивал Психолог и только в этот момент заметил, как парадно выглядит старый приятель. — А что это ты такой напомаженный? Прямо как этот… кот ученый, что все ходит по цепи кругом.
Бес и в самом деле выглядел очень импозантно. Дорогой костюм-тройка из настоящей шерсти, из-под бритвенно отглаженных брюк выглядывали лакированные копытца, а воротничок белоснежной рубашки аж похрустывал при соприкосновении с узлом модного широкого галстука. Прическа — аккуратно подстриженные и уложенные кудряшки, в которых при наклоне лобастой головы видны были полированные рожки. В общем, красавец.
— У тебя настолько презентабельный вид, что твою голову немедленно хочется повесить на стену в качестве охотничьего трофея, — буркнул Психолог.
— Ну, друг, надо же соответствовать! — довольно засмеялся Бес. Он был польщен комплиментом. — Недавно меня пригласили для консультации к Самому. Ты ж понимаешь, какая это ответственность!
— Смотри, ответственность и в самом деле велика, — предостерег Психолог. — И ежели что напортачишь, то и отвечать придется не по-детски.
— Дальше преисподней не сошлют, — пошутил Бес и тут же придал своей игривой физиономии строгое выражение. — Давай все же вернемся к нашим баранам. Чего это ты не понимаешь? Да так громко не понимаешь, что даже я там у себя услышал.
— Баран-то один, и это я, — признался Психолог. — А не понимаю… Ну да вот, посмотри сам, — он бросил Бесу пачку фотографий, которую тот легко поймал внезапно удлинившимися пальцами. — Смотрю и не могу сообразить, с чего она взяла, что некрасива?