– Можно сказать, Пенелопа вернулась на Итаку! – определилась Маша. – Как ты думаешь, Анна, надо поцеловать землю?
– Если ты рухнешь сейчас на асфальт, – предупредила Анна, – я скормлю тебя местным собакам.
То есть не предвиделось ничего душераздирающего для первых страниц романа… Греческие цыгане покидали паром на личных автомобилях. Анна обещала пустить Машу на фарш. Отдыхающих развозили по отелям на таксомоторах. Местные собаки ушли по своим делам. Только я диковато озирался вокруг, чтобы все хорошенько запомнить, а затем – художественно извратить. Иначе что за роман с такими предпосылками?
– Диоген! Афродита! Диоген! Афродита! – командовал таксомоторами представитель критской туристической компании.
– Вы Афродита или Диоген? – спросила у меня Анна.
– Афродита, – честно признался я.
Потому что еще в Петербурге выбрал этот отель для проживания: душ, кондиционер, шведский стол и вид из окна на море. Главное в подобном комплекте было – вид из окна, как мне казалось. Я рассчитывал потаращиться на ключевой персонаж – море – и подумать об огромных возможностях русского языка. Какая масса воды для переливания! Однако в туристическом агентстве, где я приобретал себе вид сроком на две недели, искренне полагали, что главное – это кондиционер, а там хоть трава не расти. И я не стал с ними спорить, что еду в Грецию пошептаться с морем. Не стал рассказывать, как дома гаденько подтекает вода из краника, а когда собираешься наполнить роман – нет напора…
– А мы тем более Афродиты! – сообщила Маша. – И предлагаю поехать в отель на одном такси…
– Одно и осталось! – заметила Анна.
И действительно… Покуда я озирался, а Маша намеревалась где-нибудь прилечь, практически все путешественники разъехались по отелям. «Велкам! Велкам! Велкам!» – выкрикивал представитель критской компании, уже отчаявшись обратить на себя наше внимание.
– Вот разорался, сволочь! – посетовала Маша, но бармен остался на пароме, и больше ей ничего не откололось. – Придется ехать.
Мы сели в такси и отправились в долбаную «Афродиту».
С марта по октябрь греки отчаянные водители. И демонстрируют природное мастерство фигурной езды раскисшим туристам. Чтобы они как следует взбодрились. Через пять минут автомобильных выкрутасов Маша окончательно протрезвела и заявила, что дальше она доберется своим, извините, ходом.
– Ты понимаешь, когда говорят «изи»? – обратилась она к таксисту. – В смысле гони, сволочь, потише… А то сейчас будет пельмень!
– Ну разумеется, – отвечал таксист. – И сволочь, и прочее… Я все прекрасно понимаю.
– Значит, замаскировался, гад? – воскликнула Маша. – Прикинулся греком, а сам из Урюпинска?!
Самое странное, что никто не обижался на ее «сволочей». Попробовал бы я пообщаться подобным образом… Пы-бы-пы-бы-пы!
– Я не прикидывался, – улыбнулся таксист. – Я чистокровный грек. Просто учился в России.
– Вот этому? – заинтересовалась Маша и показала, как чистокровный грек лихо крутит баранку автомобиля. – Тогда понятно…
– Что? – уточнил таксист.
– Все! – пояснила Маша.
– Мне неудобно прерывать вашу содержательную беседу, – вставила Анна. – Но мы уже десять минут стоим перед отелем… А ты все никак не можешь успокоиться, – добавила она и выразительно посмотрела на Машу.
– А зачем он говорит без акцента?! – продолжала возмущаться Маша. – Вводит женщин в заблуждение!
– У меня и жена русская, – зачем-то сказал таксист.
– Во-во! – подтвердила Маша. – Одну уже ввел!..
А в целом «Афродита» выглядела как на рекламной картинке, только более умудренная опытом. Шведский стол накрывался силами обслуживающего персонала, а не словно скатерть-самобранка. Пресловутый кондиционер занимал четверть комнаты, и море просматривалось только с лоджии, а не так, чтобы отдернул шторы и – весь в соплях от счастья. Вдобавок длинноногие дамочки куда-то попрятались и вместо них восседали две шведские каракатицы.
«Наверное, другая смена!» – подумал я.
Однажды мне довелось участвовать в рекламной кампании на самый посещаемый универмаг в мире. Так получилось… Это был обыкновенный лабаз, и даже не районного масштаба, а некий ориентир для вездесущих бобиков, которые помечают свою территорию. Я бы самостоятельно никогда и не подумал, что подобное заведение нуждается в дополнительной рекламе. Однако в лабазе хозяйствовал джигит и естественным образом конкурировал с другим джигитом по этой же улице. Так распорядилась судьба – свести двух джигитов на узкой тропе капиталистического бизнеса. «Слушай, дорогой! – поведал мой наниматель, когда на семи машинописных листах я изложил ему план рекламной кампании. – Мне этой хурды-бурды не надо! Просто скажи, что у меня покупателей больше, чем в магазине у Поплиашвили!» Так я и сделал… А именно: приятным дикторским голосом запузырил, что «наш универсам пользуется заслуженным авторитетом. Его посещает до тысячи покупателей в день, и никто не уходит с пустыми руками!». На следующей неделе конкурирующая фирма господина Поплиашвили выступила с опровержением, что «его заведение пользуется авторитетом у десяти тысяч!». И особо подчеркивалось, что покупатели вообще не уходят! Тогда мой клиент потребовал изменить план рекламной кампании сразу до ста двадцати тысяч. «Не будет же Поплиашвили нагло врать?! – предположил мой клиент. – Больше ста двадцати тысяч в этом районе не проживает!» Однако зарвавшийся Поплиашвили стал утверждать, что к нему захаживают посетители изо всех районов Санкт-Петербурга. «А ко мне изо всех районов и ближайших пригородов!» – не унимался мой рекламодатель… Словом, когда дело о самом посещаемом универмаге дошло до пяти миллионов, я перебросил этого клиента в более крупную рекламную фирму, дабы не попасть вместе с ним в Книгу рекордов Гиннесса…
Так что рекламные трюки меня давно не удивляют. На туристических буклетах всегда и море ближе, и отдых красочней. Поэтому я открыл чемодан, вытащил оттуда все вещи и разбросал их по номеру как можно живописнее. После чего взял фотоаппарат и отправился завтракать.
Две недели – это маленький срок, чтобы набраться впечатлений. Я собирался затеять интрижку с Анной или Машей, или с обеими, если получится. Неплохое начало: море, Греция и девушки в бикини, с завязками для романа. Можно было представиться кинорежиссером и поработать над этой мизансценой. Ну, например – мотор, свет, текила, танцы, шманцы… Отчего-то женщин всегда интересуют кинорежиссеры, как будто у них особенные мужские достоинства или дополнительные… А в писателях нет ничего перспективного – ни хлопушки, ни мотора, ни кабриолета. Одна голая обсосанная авторучка, да и то – в лучшем случае. И женщины не стремятся попасть в переплет из-за того, что их фотографии там не печатаются. Зато сняться в кино – пожалуйста. «Ой, да ну что вы… Для этой сцены я слишком молода… Нет, нет, нет, и не настаивайте… У меня нет никакого опыта… Ну ладно, давайте попробуем… „Ррромео! Приди ко мне, Ррромео!“ Как не из этой роли?.. А что же я буду играть?.. Ах, бедного Йорика…» Я видел, как работают режиссеры на телевидении, и поэтому мои интрижки могли увенчаться успехом.
С этими целями я и взял из номера «поляроид» – обожаю, знаете ли, поэкспериментировать с женщинами…
Насвистывая сиртаки, я спустился на первый этаж и вскоре отыскал ресторан. Утро было раннее, стол, как обещано, шведский, однако ни одного посетителя с нордической внешностью не наблюдалось. Только редкие итальянцы и разрозненные англичане. Первых я определил по макаронам, а вторых – по идиоматическим выражениям. После чего взял пустую тарелку и тяжело вздохнул. Потому что шведский стол – это вроде игры в русскую рулетку. Заряжается один подпорченный грибочек в барабан из тридцати блюд, и – продолжительный отдых вам обеспечен. Так что шведская семья еще туда-сюда, а стол у них – подлинное безобразие. Особенно с греческими ингредиентами, когда из картошки на вас кто-то смотрит и шевелит лапами… Это салат оливье или можно погладить? На всякий случай я всех сфотографировал, кого собирался съесть, и подумал: что за отчаянные извращенцы эти шведы!