Бóрис откинулся на спинку стула, пробормотал «Грейвс, Грейвс» и обратился к англичанам:
– Вы что-нибудь слышали о Роберте Грейвсе? – но без особой надежды на ответ, а так, чтобы Джо и Джеймс не выпадали из компании.
– Народ безмолвствует, – заметил пан Пенелопский.
– Да, – подтвердил Бóрис, – скорее пингвин заговорит на суахили…
И дружелюбно похлопал Джо по плечу, а затем и Джеймса…
Употребивши внимание себе во благо, Джо и Джеймс выставили напоказ пустые бутылки из-под пива. И выразительными жестами попросили их наполнить.
– Итальянцы? – осведомился пан Пенелопский.
– Английские коммунисты, – вздохнул Бóрис. – Экспорт-импорт горюче-смазочных материалов! Набираются у нас опыта, но, кажется, еще не набрались…
И похожими жестами стал подманивать официантку… Однако заблудшую дочь ресторанного бизнеса волновали другие предметы – кораблики на Неве, пуговки на блузке – и совсем не тревожил Бóрис.
– Звали? – спросила она, чудом оказавшись у столика.
– Полчаса назад, – заявил Бóрис.
– Ваше счастье, – сообщила официантка, – что сегодня у нас вечер быстрого обслуживания.
– Да ладно-ладно, – отмахнулся Бóрис. – Да ладно-ладно. Не будем спорить…
– Если хотите повторить, – намекнула официантка, – спорить не советую. А если хотите продолжить… Собака лает, а караван стоит.
– Кто собака?! – возмутился Бóрис.
– Древняя бедуинская поговорка, – пояснила официантка. – Я бедуин! – сообщила она, собрала пустые бутылки и отправилась в экспедицию за пивом.
– Сиська! – изрек Джеймс.
– Сиська! – подтвердил Джо.
Официантка притормозила на полдороге…
– И пиво, пожалуйста, в бутылках с футболистами! – пояснил Бóрис.
– Да ладно-ладно, – согласилась официантка. – Да ладно-ладно. – И скрылась из поля зрения…
– С женщиной труднее договориться, чем с ослом! – заметил пан Пенелопский. – Потому что никогда не знаешь наверняка, о чем ты с ней договорился… Вы помните историю про яблоко раздора, когда Парис подписал соглашение с Афродитой? И что из этого получилось?!
– После пива, – сказал Бóрис, – обязательно вспомню.
Тогда Пенелопский пан вытащил из-под полы своего необъятного фрака четыре бутылки холодного пива торговой марки «Heineken» и, к удивлению Бóриса, с английскими футболистами…
– Бекхэм! – изрек Джеймс.
– Бекхэм! – подтвердил Джо…
– А настроение народных масс и вовсе непредсказуемо, – заметил пан Пенелопский. И безо всякого предупреждения продолжал: – Однажды в Риме случилось падение нравов. Вдруг передохли священные гуси, а благородные матроны позабыли и стыд, и мораль. Завидя врага, никто не гоготал, и вдовы ошарашивали своими неуемными эротическими фантазиями. В прежние времена стоило только взглянуть на городские стены, как благородные гуси начинали шипеть, а священные дамы кричали: «Нет, нет, нет, нет, нет!» А ныне все десять ворот остались без присмотра, и посягнуть на супружескую верность оказалось проще пареной репы.
Попробовали приспособить для охраны границ Сфингу, но она задавала один и тот же вопрос: «Кто это шляется мимо меня каждый вечер на четвереньках?.. Кто это шляется мимо меня каждый вечер на четвереньках?..» Покуда сенаторам не надоела эта оголтелая критика и Сфингу не убрали за излишний формализм. Зачем же комментировать, когда человек немножечко выпил и возвращается домой на запасном комплекте конечностей?!
Вдобавок из-за свободного хождения туда-сюда, туда-сюда в Риме расплодились кентавры, что совершенно естественно, когда не возбраняется шастать – на двух, на трех и на пяти ногах. А кентавры – известные пьяницы, дебоширы и потаскуны. Особой прыткостью среди них отличалась парнокопытная сволочь по имени Хирон. Которая при малейшей опасности изображала Медного всадника. Напьется, надебоширится и рвет копыта по направлению к главной площади. А там – попробуй его отличи от конной статуи Марка Аврелия. И трижды таскали этот монумент в полицейский участок, где Марк Аврелий во всем признавался. Что – взял и обрюхатил супругу Тразеи Пета, когда страдающая близорукостью супруга зашла подоить корову, да перепутала вымя с конной статуей… Что – катал без лицензии интуриста вокруг Капитолия и сожрал все запасы морковки, предназначенные для гужевого транспорта. «Шнапс закусывал!» – казнился Марк Аврелий и норовил расписаться в полицейском протоколе – левым копытом…
Словом, творились в Вечном городе безобразия ни с чем не сопоставимые… И вот как-то раз по старой Аппиевой дороге, что между Римом и Капуей, пришел в город Стражник. История не сохранила его черты для потомков, а только отметила сапоги желтого цвета, которые буквально лоснились от неги. И каждые десять минут Стражник протирал их тряпочкой, а каждые полчаса смазывал жиром. История умалчивает, как часто Стражник почесывал за ухом, но с сапогами он никогда не расставался – это точно. Как заступил на пост возле Северных ворот, да так и остался в памяти современников. Словно ангел-хранитель, ниспосланный Ромулом для поддержания нравственности. Аки щит и меч Вечного города! Ну чисто геморрой для всяких мошенников и проходимцев…
И так горожане полюбили своего Стражника, что стали слагать легенды о его неподкупности и высокодуховности. О том, что, покуда есть у Вечного города Стражник, – не захватят Рима враги и весталки не забеременеют. Практически изо всех городов Италии съезжались люди посмотреть на Стражника. Полюбопытствовать – в чем сила его двужильности и где источник его неподкупности. А все городские дамы в девическом исступлении грезили о Стражнике, хоть в эротическом контексте, но – в сапогах…
Год стоял Стражник, два стоял Стражник, а на третий – сомлел под южным солнцем и брякнулся в обморок. «Ой-ти! Ой-ти!» – воскликнули жители и бросились к своему Стражнику. Поднялся невообразимый переполох, где каждый стремился помочь бедолаге: окропить холодной водой, подуть на светлый облик вместо кондиционера. Даже Хирон примчался, дабы помахать хвостом, что в древнее время отлично заменяло нашатырный спирт…
«Освободите Стражника от мундира! – советовали окружающие. – Дайте ему вздохнуть полной грудью!» «Снимайте исподнее… – подзуживали дамы. – Снимайте исподнее…» И как только сердобольные граждане стащили со Стражника сапоги – оттуда посыпались разнокалиберные монеты. Сестерции, тугрики и динары. Которые неподкупный Стражник собирал в свободное от неподкупности время. Со всех контрабандистов и проходимцев. И год собирал, и два, и три!..
Как я уже говорил, – напомнил пан Пенелопский, – настроение толпы меняется резко-континентально. И вчерашний кумир может сегодня недосчитаться вставной челюсти. А может и чего посущественней… Собственно, Стражника проводили по той же самой Аппиевой дороге – пинками и зуботычинами. Но больше всего возмущало граждан, что Стражник оказался не хуже и не лучше любого среднестатистического жителя. Который в месяц ворует не менее двухсот сестерциев, прелюбодействует не реже одного раза в квартал и регулярно думает – как поживиться за счет соседа. «Вот проходимец! Вот сволота! – негодовали среднестатистические жители по поводу Стражника. – Прямо в душу наплевал, паразит! Как теперь жить?!»
– Аналогичный случай, – заметил Бóрис, – произошел в Санкт-Петербурге. Только на общем собрании инспекторов патрульно-постовой службы…
– Так выпьем за связь времен и братство народов! – провозгласил пан Пенелопский и поднял над головой бутылку с пивом…
– Внимание! Внимание! – вдруг развопился громкоговоритель голосом официантки. – Наш дебаркадер отправляется через пять минут! Просим алкоголиков собраться на верхней палубе! А то нижней палубы нету!
– Ну что? Собираемся? – спросил Пенелопский пан.
– А то! – поддержал идею Бóрис, и наша компания направилась к дебаркадеру…
Дебаркадер с кружками на Малой Невке (V–IV в. до н. э.)
IV
Однажды Бог создал Адама, а дьявол изобрел коммунальную квартиру. То есть обе стороны изрядно потрудились, чтобы этот подонок расплодился и чувствовал себя комфортно. Известные русские генетики – большевики – продвинулись еще дальше в области благоустройства и человеческих отношений. Они внимательно перечитали Библию и обнаружили интересные тезисы. Ну, например: «Всякой твари – по паре!» По этому принципу большевики сгруппировались и стали думать над остальными удобствами.