Фуга о неизвестном авторе
Последовательное исполнение одной музыкальной темы несколькими голосами
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Малышка Фи-Фи, в перспективном возрасте;
Классная дама, с высоким содержанием феромонов;
Двенадцатый уполномоченный, без аккредитации;
Пан Пенелопский, не без умысла;
Античный бюст Неизвестного автора, в лаврушке;
Потемкинские зрители.
ОБСТАНОВКА: Самая разнузданная.
Малышка Фи-Фи держится за пилон. Она в полном казенном обмундировании для стриптиза. Нижняя одежда: трусики и бусики.
Верхняя одежда: юбка, чулки и черный топ с надписью «Шерон Стоун – коза».
Малышка Фи-Фи(в процессе поэтапного обнажения). Я познакомилась с Неизвестным автором в три часа пополудни…
Потемкинские зрители(хором). Что говорить, когда не о чем говорить?!
Малышка Фи-Фи. Я готовилась к поступлению в Институт благородных девиц, а Неизвестный автор сидел на своем месте…
Звучит барабанная дробь. Луч прожектора шарит по залу и находит античный бюст в затрапезном домашнем халате.
Античный бюст. О донна Анна! Сволочь продажная, донна Анна!
Малышка Фи-Фи(снимает правый чулок). Неизвестный автор, как обычно, разрисовывал бумажные салфетки и накачивался текилой…
Потемкинские зрители(хором). Что выпивать, когда нечего выпивать?!
Малышка Фи-Фи(бросает правый чулок зрителям). Через неделю мы надирались вдвоем и ехали за город, где Неизвестный автор поэтично рассказывал о грандиозных авторских гонорарах, опираясь на памятник Пушкина…
Пан Пенелопский. Ай да!.. Ай да!.. Кому-то – Пушкин, а кому-то – и сукин сын!
Малышка Фи-Фи (соглашается с паном). Вот именно!.. (Принимается за левый чулок.) Через месяц я фигурально забеременела. То есть у меня зародилась мысль, что можно прожить на эти самые гонорары, не думая о завтрашнем дне. Поэтому я отдалась Неизвестному автору в поэтическом заблуждении…
Потемкинские зрители(хором). Трахать кого, если некого трахать?!
Малышка Фи-Фи(бросает левый чулок зрителям). Мне показалось, что благороднее всего зарабатывать на черную икру с маслом литературными трудами. Он пишет – я отдаюсь! А птички щебечут и стучат клювиками в наше окно. И что ни птичка, то в клювике десять баксиков! Но Неизвестный автор меня обокрал! Я отдавалась четырежды за день, а романа как не было, так и нет!
Музыкальная пауза.
Саксофон: «Пу-пу-пу-пу!» Тарелки: «Блямс!»
Пан Пенелопский. Где ваша роза, друзья мои? Увяла роза, дитя зари!
Малышка Фи-Фи(соглашается с паном). И не говори!..
Срывает юбку, снимает топ и трусики. На ней остаются только бусики.
Малышка Фи-Фи(патетически). Вот разорение! В чем была, в том и осталась!
Античный бюст. О донна Анна! Почему ты не приходишь к моему мемориальному памятнику?!
Малышка Фи-Фи(античному бюсту). Замолчи, гадина-сволочь! А то всю лаврушку оборву!
Потемкинские зрители(хором). Что обрывать, когда нечего обрывать?!
Малышка Фи-Фи(соглашается с хором). Вот именно!.. (Античному бюсту.) Импотент несчастный!!!
Пан Пенелопский. Вы прослушали поучительную историю о том, как не надо доверять неизвестным авторам, покуда они не добьются известности!
Малышка Фи-Фи(презрительно). Фи!
Делает книксен, собирает одежду, убегает на цыпочках.
Классная дама(Двенадцатому уполномоченному). Вам понравилось, гражданин начальник?
Двенадцатый уполномоченный. Сажать надо за такие пьесы!
ЗАНАВЕСКА:
тюль, крепдешин, портьеры и т. п.
Тут грянул квартет балалаечников, а пан Пенелопский снова подхватил свои фалды и стал отплясывать польку-бабочку. Во всяком случае, Двенадцатый уполномоченный подумал, что этот танец называется именно так.
наяривал пан Пенелопский, подпрыгивая на коротеньких ножках.
А зрители яростно аплодировали и подпевали, невзирая на обстоятельства – кто придет, когда придет и по какой причине.
– А сейчас вы услышите голос Неизвестного автора! – возвестил пан Пенелопский, как только закончил разогревать зрителей. – Попрошу всех встать!
Зрители поднялись со своих мест, и Двенадцатый уполномоченный тоже, поддавшись на провокацию. Пан Пенелопский поставил заезженную пластинку и накрутил хвоста граммофону. Вначале этот механический аппарат яростно захрипел, потом дважды вжикнул, и по залу прокатились ругательства:
– Недоумки! Бездари! Паразиты! Графоманы!
– Вы прослушали речь Неизвестного автора, сказанную о Девятом съезде писателей и публицистов! – важно пояснил Пенелопский пан. – Прошу садиться!
«Пора вызывать группу захвата», – подумал Двенадцатый уполномоченный, но ровным счетом ничегошеньки не предпринял. Он лишний раз подивился своему поведению и рухнул в кресло.
– Вы совершенно обессилели, – заметила дама.
– И даже не знаю почему, – пожаловался Двенадцатый уполномоченный. – В прежние времена я бы…
– Дело в том, – стала рассказывать дама, – что все на свете происходит по воле Неизвестного автора. В пять часов он усаживается за письменный стол и начинает диктовать – как нам обустроиться в России.
– Кому это – «вам»? – неприязнено осведомился Двенадцатый уполномоченный.
А дама развела руками и заявила:
– Мы все Его персонажи, и этот Роман еще не закончен…
– Да что вы мне голову морочите?! – возмутился Двенадцатый уполномоченный.
– Голову? – переспросила дама. – Невероятное везение, что вам предписана голова! Взгляните-ка на тех уродов. Они называются Джо и Джеймс! Наши гости из Великобритании. На них же лица нету!
Двенадцатый уполномоченный посмотрел в указанном направлении и оторопел. У так называемого Джо на месте присутствовал только рот, куда он лихо заливал спиртные напитки. Все остальное – напрочь отсутствовало, впрочем как и у Джеймса.
– Недоделанные персонажи, – пояснила дама. – Можно сказать, недоношенные. Из полноценных здесь только я да пан Пенелопский.
– Вот в этом я сомневаюсь! – изрек Двенадцатый уполномоченный.
– Дело вкуса, – пожала плечами дама. – А рок, судьба и фортуна не имеют к нам ни малейшего отношения. Мы живем, как предписано Неизвестным автором. Рождаемся и умираем, влюбляемся и негодуем, насмехаемся и рыдаем – все вершится по воле Его литературного замысла. Вы можете возмущаться: «Ну почему я появился на свет в России?!» Но оглянитесь вокруг! Сколько безликих персонажей, как будто у них вообще нет родины! Ходят, жуют и понемногу размножаются. Слегка простужаются каждую зиму, невыразительно трудятся и формируют своих детей, как им кажется, по образу и подобию. А на самом же деле – их не коснулось перо Неизвестного автора…
– А знаете, что я думаю? – усмехнулся Двенадцатый уполномоченный. – У меня с вами разные романы!
– Так не бывает, батенька! – возник Пенелопский пан. – Восседаете здесь, а распотякиваете об «Анне Карениной»!
– А я вот сейчас позвоню куда следует! – хотел проявить независимость Двенадцатый уполномоченный…
Но!.. Тут отстукало пять часов, и Двенадцатый уполномоченный был вынужден прекратить свои речи…