— А им-то он зачем? — посмотрел на нее Малдер. — И вообще — для чего уничтожать улики? Чтобы усилить наши подозрения?
— Не знаю, — слегка растерялась Скалли.
— А вот интересно, агент Скалли, что лежит в оставшихся двух могилах? — сказал Малдер задумчиво…
9 марта 1992 года
05:12
Скалли думала, что им придется долго бродить по темному кладбищу, переходя от могилы к могиле, при свете фонарей читая имена, а потом вынимать душу из шерифа, требуя новой эксгумации — прямо сейчас, в пять утра… не терпит отлагательств, у вас тут трупы крадут, можно сказать, из-под ножа… И дождь опять лил как из ведра, небеса прохудились, стало по-настоящему холодно, ботинки промокли, и ног она уже не чувствовала. Однако — никого будить не пришлось. По запаху сырой разрытой земли они вышли к двум свежим ямам. На поваленных камнях были знакомые имена…
— Черт возьми, что же тут происходит?! — Малдер на долю секунды вышел из себя. Потом на лице его появилась кривая улыбка. — Что ж, нет худа без добра. Пожалуй, теперь я могу сказать наверняка, кто убийца… если здесь вообще можно использовать этот термин…
— Детектив? — попыталась угадать Скалли.
Малдер покачал головой.
— Сын детектива. Билли Майлз.
— Парень в коме? Ты шутишь?
— Нет.
— Неподвижно лежащий уже четыре года?! Выбежал, раскопал могилы…
Малдер молча, глядя ей прямо в глаза, наклонил голову. У него было странное выражение лица.
— Но это же… — Скалли не могла найти слов.
— Напоминаю некоторым сомневающимся и трезвомыслящим: Пегги О'Делл была почти четыре года прикована к креслу-каталке. Но погибла она, перебегая дорогу перед грузовиком.
— Хорошо. И как ты это объясняешь?
— Все это очень сильно напоминает некоторые описания вмешательства пришельцев.
— С летающих тарелок?
— Ты считаешь, что я сумасшедший… Скалли, вспомни: не так давно у нас с тобой украли десять минут времени. Всего каких-то десять минут, но мы не знаем, где мы были в это время и что делали… Что? — он наклонился, всматриваясь в лицо Скалли.
— Малдер… подожди, я вспомнила… я не вполне понимаю… Часы Пегги остановились в девять ноль три, а погибла она около двух ночи… И мы… с нами… в девять ноль три!..
— Какие часы у нее были? — спросил Малдер.
— Такие… я не запомнила марку, но явно дешевые и старые. Механические, которые заводятся…
— …и останавливаются при всякого рода встрясках, — кивнул Малдер. — Так оно и есть, Скалли. Ее тоже похищали вместе с нами. Лес собирает детей… а эти метки — след от анализов, что ли… или пропуск… и то вещество — помнишь формулу? — которое им вводят, оно вызывает посмертную перестройку организма…
— …а потом та сила, которая их собирает, заставила Пегги бежать в город…
— …раскапывать могилы…
— …а может быть, уже из города?.. и эта сила управляет Тересой, заставляя ее убегать в лес… у этих пришельцев есть такой приборчик… — Скалли чувствовала, как безумие охватывает ее.
— Совершенно верно, — сказал Малдер, и тут Скалли залилась хохотом. Это был не очень здоровый нервный смех, этакая истерика первой степени, но Дана ничего не могла с собой поделать. Дождь заливал лицо, и даже если из глаз текли слезы, этого никто не заметил бы.
— Ну, поехали, что ли? — спросил Малдер.
— Куда?
— Навестим нашего подозреваемого…
— Билли?
— А что, разве есть кто-то еще?
Рэймон, штат Орегон
9 марта 1992 года
Дежурная медсестра мисс Кэнтербери, строгая дама лет пятидесяти, отнюдь не задыхалась от счастья лицезреть двух агентов ФБР в шестом часу утра. Но профессиональная корректность не позволила ей поделиться с ними своим настроением. Лишь иногда в интонациях прорывалось что-то такое… впрочем, легко относимое и на счет конца долгого дежурства.
— Когда вот так вот сталкиваются ветер с гор и ветер с океана, да еще с дождем, да еще при полной луне — многие плохо спят, — рассказывала она, неторопливо налаживая капельницу с мутным белесым раствором. — Всю ночь, бывает, бегаешь — кому шприц, кому таблетки… Вот и нынешняя ночка выдалась — не дай Бог. Говорят, мотель сгорел, да? Все может случиться в такую ночку, когда ветер и с гор, и с океана. Не только люди с ума сходят — бесы, говорят, тоже… А вот Билли — он в этом отношении хороший. Не буянит никогда, не требует ничего. Хороший, Билли… сейчас завтрак будет.
— Парентеральное питание? — спросила Скалли, присматриваясь к бутылочке.
— Да, доктор прописал. Что-то взялся наш Билли худеть. Семь фунтов уже сбросил. Надо кушать, Билли, надо кушать, иначе не поправишься, мальчик мой…
Она сноровисто перехватила жгутом руку повыше локтя, вонзила иглу в толстую синюю вену. Питательный раствор побежал но трубке.
— А носовых кровотечений у него не было? — спросила Скалли.
— Было, как не быть. У многих таких вот лежачих на новолуние бывает. Последний раз когда?.. да вот дней десять назад. Трудно заметить: лежит же он неподвижно, все в глотку стекает…
— Он так и не шевелился ни разу?
— Нет. Только моргает.
— А вы не заходили к нему вчера так где-то около девяти часов вечера?
Мисс Кэнтербери задумалась.
— Нет. В половине девятого я закончила все плановые процедуры и села передохнуть. А в одиннадцать началась эта эпидемия бессонницы…
— Как вы отдыхали?
— Смотрела телевизор.
— Что именно, помните?
— Конечно. Сейчас… Так. Ох. Не помню… Надо же: смотрела ведь что-то, а вспомнить и нечего.
Скалли меж тем медленно обходила кровать. Встав у ножного конца, она стала смотреть на ноги Билли, прикрытые простыней. Что-то в этих ногах было не так. Неправильно что-то было… На практике она не раз видела людей, парализованных полностью или с парализованными ногами. Стопы их принимают характерное положение, так и называемое: стопа паралитика. Никакая лечебная физкультура, никакие массажи не в состоянии поправить дело. У Билли же стопы находились в положении таком, как у нормального человека, прилегшего отдохнуть… И тогда она, внутренне над собой посмеиваясь, приподняла простыню и на эти стопы посмотрела. Подошвы были вытерты очень чисто, но между пальцами застряла грязь. Очень характерная грязь, похожая на пепел от костра…
— Малдер, иди-ка сюда. Посмотри на это…
Говоря, она достала бумажный носовой платок (запаслась в ожидании неизбежного насморка) и карманный маникюрный наборчик, вынула щипчики для бровей — и стала выковыривать засохшие крупинки «пепла». «Бред, — говорила она себе, — какой-то бред… Но — если здравый смысл выходит на ринг против фактов, на кого ставить будем?» Малдер медленно и внимательно изучил стопы Билли, потом повернулся к медсестре:
— А вы не помните, кто из персонала занимался вчера Пегги О'Делл?
— Не помню. Не моя палата, не мой остров в этом «архипелаге ГУЛАГ». Можно узнать… А что она делает? — мисс Кэнтербери наконец заметила манипуляции Скалли.
— Ничего. Спасибо, что уделили нам внимание. Пойдем, Скалли… — и Малдер увлек ее в коридор больницы. — Всего вам хорошего, — поклонился он через плечо.
К выходу он почти бежал, и Скалли с трудом успевала за ним, делая три своих шага на каждый его один.
— У меня начинается паранойя, — пожаловался он на ходу. — Всех подозреваю как участников всемирного заговора против человечества. Вдруг она нас выдаст кому-нибудь… Неспроста же упомянула «ГУЛАГ»…
Еще вчера Скалли могла бы подумать, что он говорит всерьез — таким тоном и с такой убедительной миной это было преподнесено.
— Не могу поверить, что он мог убить Пегги, — сказала Скалли мрачно.