— А что у вас говорят об этих смертях в лесу?
— О каких таких смертях? — посмотрела на него портье.
— Девочка умерла. Карей Форсман. Не слышали разве?
— Нет. Ничего не слышала…
— В газетах было. Трое прошлым летом, она сейчас. Все одноклассники…
— Ничего не знаю. Спросите полицию.
Скалли послышалась фальшь в ее голосе, по фальшь — это отнюдь не доказательство…
Кладбище городка располагалось на пологом склоне, местами заросшем белой сиренью и дикими розами. Сирень цвела, и густой ее запах смешивался с гарью дизельного топлива, исторгаемой маленьким кладбищенским экскаватором. Человек восемь стояли на склоне холма и молча наблюдали за работой машины.
— Мистер Малдер? — по склону быстрым шагом спускался коренастый мужчина в расстегнутом пиджаке и съехавшем набок светлом галстуке. На руке его болтался хороший кожаный черный саквояж. — Джон Труи, патологоанатом графства. Приступим?
— Знакомьтесь: агент Скалли. Бакалавр медицины, — представил ее Малдер.
Скалли пожала руку доктору Труи. Рука была твердая и прохладная.
— Помещение для проведения вскрытия нам предоставят, — продолжал Труи, — там тесновато, правда, по лучше поблизости ничего пет, в этом я вас заверяю.
— А что, с помещением были проблемы?
— Да, видите ли, патологоанатом местной больницы — большой скандалист, я вам скажу — в отпуске, а без него никто не решался… Но теперь все в полном порядке, я уговорил кого нужно.
— Чью могилу вскрываем?
— Рэя Сомса. Поскольку вы не конкретизировали, мы решили именно так. Видите ли… семьи девочек остались жить здесь, и… могли возникнуть трудности. Семья же Сомсов вскоре после несчастья переехала в Айову: отец, мать и две младшие сестры. Мы известили их и получили согласие. Очевидно, на расстоянии это не настолько трудно пережить, как вблизи… — он говорил это, глядя в основном на Скалли.
Скалли кивнула.
Позади скрипнули тормоза, сдвоенно хлопнула дверца машины, и сердитый голос произнес:
— Эй, черт возьми, что здесь происходит?
И тут же:
— Папа, не надо…
Скалли оглянулась. Из остановившегося синего «чероки» вверх по склону быстро шел, почти бежал решительный высокий мужчина в мягкой бежевой куртке. Лицо его было очень знакомым. У машины осталась стоять девушка лет двадцати с красивыми, слегка вьющимися волосами.
— Что вы себе позволяете? — громко заговорил мужчина. — Вы что, считаете, что приехали — и можете распоряжаться здесь, как вам левая нога прикажет?
— Кто вы такой? — приподняв брови, спросил Малдер.
— Доктор Джейк Немман, и я делал вскрытие…
— А, — вспомнила Скалли, — вы делали вскрытия погибших прошлым летом молодых людей… — его фотография была подклеена к делу. Правда, там он был в академической шапочке и мантии…
Доктор Труи предостерегающе кашлянул, однако Немман на него даже не взглянул. Он был то ли взбешен — непонятно чем, — то ли так же непонятно чем испуган.
— Но тогда вы должны быть в курсе, что мы приедем, — сказал Малдер.
— Нас не было в городе…
— А-а! То есть тело Карен Форсман вскрывали не вы. Теперь ясно, откуда такое расхождение в диагнозах, — Малдер позволил себе усмешку.
— Что за инсинуации? — взвился доктор Немман. — Вы хотите сказать, что мы здесь халатно относимся к исполнению своих обязанностей?!
— Никаких инсинуаций, — отрезала Скалли.
— Например, из тела погибшей Карен Форсман были взяты образцы тканей, — сказал Малдер. — Чего в предыдущих случаях вы сделать не удосужились.
Он повернулся, чтобы идти, и вдруг доктор Немман схватил его за плечо и повернул к себе.
— В чем бы вы меня ни обвиняли, — прошипел он, — вам придется запастись настоящими доказательствами!..
— Папа, — громко и отчетливо позвали от машины. У девушки теперь было очень напряженное и встревоженное лицо. — Папа. Поедем. Пожалуйста. Домой.
Доктор Немман взглянул Малдеру в глаза… и Малдер вдруг прочел в этом взгляде отчаяние и обещание. Такой человек будет идти до конца… Потом доктор резко повернулся и побежал вниз. Девушка чуть расслабилась. «Чероки» нервно тронулся — и покатился к городу. Скалли подумала, что и отец, и дочь выглядели слишком изможденными для людей, возвращающихся с отдыха…
— Этому парню нужен отпуск подлиннее, — будто подхватив ее мысли, сказал Малдер, глядя вслед машине.
Доктор Труи кашлянул.
— Э-э.. мистер Малдер…
— Да?
— Я тут поговорил кое с кем… Понимаете, я хоть и не здешний житель, но все-таки бываю здесь часто, как бы наполовину свой… так что со мной говорят. — Он замолчал и посмотрел на Малдера в сомнениях.
— Я слушаю, доктор.
— Да. Так вот: это маленький город. А в маленьких городах ведь как: дети выросли — и уехали…
— Как правило.
— Да, как правило. И здесь это обычное дело. Только вот из того класса… ну, в котором все эти смерти… дети не уезжают. Крутятся здесь. Все, понимаете? Или в самом Бельфлёре, или где-то рядом. Работу находят… хотя какая тут, если разобраться, работа…
— Спасибо, доктор. Надо будет поговорить с родителями.
— О-о! Думаю, это окажется потруднее, чем вытащить этот гроб…
Этот гроб уже зацепили тросами.
— Рэй Сомс был третьей по счету жертвой, — докладывала Скалли, будто отвечая заданный урок; учитель знает, конечно, что такое пестики и тычинки, но нужно доказать, что и ты тоже знаешь… — Окончил школу с отличием, занимался гимнастикой и баскетболом, был некоторое время кандидатом в сборную школы, но не попал. Потом лечился в психиатрической больнице графства…
— Видимо, он признался в первых двух убийствах, — предположил Малдер. Арахиса в его кармане почти не осталось, одна шелуха. — Наверняка причины смерти девушек высосаны из пальца. Маленький город, все на виду, все друг друга знают и все друг друга покрывают. Как в хорошей патриархальной семье, где родители сдохнут, но никогда не проговорятся о том, что у сынка триппер, а дочка спит с трубочистом… Парня заперли в больнице, но улик, судя по всему, так и не нашли.
— Кстати, о причинах смерти, — продолжала Скалли с выражением. — Причина смерти Рэя Сомса: общее переохлаждение.
— Седьмого июля? В Орегоне? Как можно умереть теплой летней ночью от переохлаждения, Скалли?
Скалли хотела ответить, что нельзя и что это в высшей степени странно, но тут дизель экскаватора взвыл, и трос начал наматываться на лебедку. Рабочие с двух сторон придерживали гроб — хороший красный лакированный буковый гроб, с которым за девять месяцев пребывания в вечно сырой земле Орегона ничего не случилось.
Зато подвел трос. Он лопнул.
Кто-то вскрикнул, а кто-то успел среагировать — толкнул уже начавший падать гроб вбок, в сторону от разрытой могилы. Он покатился по склону, переворачиваясь с боку на бок, кувыркнулся так раза три и врезался в массивный, вросший в землю могильный камень. С громким треском отскочили болты; крышка сама собой приоткрылась.
Все было до чертиков похоже на кадр из фильма ужасов.
Малдер и внезапно запыхавшийся доктор Труи оказались у гроба одновременно.
— Это отступление от формальной процедуры, — сказал доктор, когда Малдер взялся за угол крышки. Галстук доктора сполз куда-то на плечо.
— Ну и что? — Малдер пожал плечами. Он смотрел на Труи, и поэтому первой увидела то, что было в гробе, Скалли.
— Ып, — сказала она и сглотнула.
Волна смрада, исходящая от тела, была совсем не похожа на обычный трупный запах, уж это-то она могла сказать с уверенностью. Но что еще хуже — тот коротенький обрубок, нашедший себе упокоение в этом гробу, еще меньше походил на человеческое тело…
— Да, — сказал Малдер, пытаясь заслониться от смрада, — теперь понятно, почему Рэй Соме не попал в сборную школы по баскетболу.