стала пугливой, грустной, замкнутой… Забивалась в угол и дрожала. Словно
перенесла какой-то шок. Но ничего не было! Ничего. Просто однажды утром она
стала иной.
- Говорят, вы в состоянии беседовать с ней. Вы не спросили ее, что с
ней случилось?
- Господи,- мисс Эмброуз взволнованно прижала руки к груди. Папка
сейчас отчаянно мешала ей, но, похоже, она просто не могла с ней
расстаться. - Спрашивала миллион раз!
- И что она говорит?
- Какую-то нелепицу. Боюсь - сильный свет. Это надо понимать так, что
она боится яркого света.
- Понятно, - сказал Малдер и покосился на Скалли. Лицо Скалли было
непроницаемо.
- Как вы разговариваете с ней?
- Я - голосом и жестами. Она усвоила примерно тысячу понятий. Сама она, как вы понимаете, отвечает мне только на языке жестов, я разработала этот
язык специально для нее. В ее активном словаре около шестисот слов.
- Богатый словарь. Больше, чем у некоторых людей.
- Ты что, собрался допрашивать гориллу? - спросила Скалли.
- Почему бы и нет? Свидетель как свидетель. С какими только свидетелями
нам не приходилось беседовать, Дэйна.
- Я возражаю против термина “допрос”,- сказала мисс Эмброуз. - Говорите
просто: побеседовать. Гориллы очень чувствительные существа. А когда я
научила Софи говорить, она стала еще ранимее.
- Разумеется, - Малдер взглянул в сторону гориллы. - Прости, Софи, я
оговорился. Привычка, знаешь ли… Конечно, мы не собираемся тебя
допрашивать. Просто хотим немножко поговорить с твоей наставницей: И, если
получится, то чуть-чуть - с тобой.
Обе женщины уставились на неге с одинаковым изумлением.
- Она называет меня мамой, - проговорила мисс Эмброуз.
- Хорошо. Пусть так. Вы не пробовали уточнить у нее, почему же она
стала бояться света?
Мисс Эмброуз тяжело вздохнула.
- Вам у вероятно, уже с три короба наплели о моих проблемах. Софи могут
отобрать у меня. Полицейские мигалки, прожектора на аэродроме… Я думаю, она все это помнит. И теперь чувствует, что этот ужас может повториться.
Малдер кивнул, но несколько рассеянно, потому что его внимание уже
привлекли приколотые кнопками к стене рисунки. Они напоминали вольные абстракции пятилетнего карапуза. Малдер перевел взгляд на мисс Эмброуз.
- Это рисунки Софи?
- Как вы дога… Да. Это рисунки Софи.
- И что же они значат?
- Я не всегда могу сказать… - мисс Эмброуз подошла вплотную к
стене. - Далеко не всегда. Наш контакт отнюдь не всеобъемлющ… Например, вот этот я поняла,- она коснулась рукой одного из листков, на котором было
изображено нечто вроде коричневого орешка, упакованного в самую сердцевину
цветочного бутона. - До недавнего времени… - у мисс Эмброуз перехватило
горло от волнения, и она запнулась. Сглотнула. - До недавнего времени Софи
очень хотела ребенка. Эта картинка с коричневым шарообразным объектом в
центре - явственное выражение этого желания.
- Вы пытались ее спарить? - спросил Малдер.
Глаза мисс Эмброуз метнули пару молний. Однако она смолчала. Но Малдер
и сам уже сообразил, что выражение “спарить” царапнуло ее сердце.
- Я долго искала ей подходящего партнера. Но, к сожалению, все самцы, которые в разное время оказывались мне доступны, не произвели на меня
благоприятного впечатления. А теперь, учитывая непонятный стресс Софи, я не
хочу, чтобы она думала об этом.
- А она? - не выдержала Скалли.- Хочет?
Глаза мисс Эмброуз метнули еще пару молний. Мисс Эмброуз
просто-напросто проигнорировала вопрос.
- Пойдемте, - сказала она. - Если вы не против. Мы можем продолжить
разговор там. Софи беспокоится.
- Да, конечно, - примирительно сказал Малдер.
- Мисс Эмброуз первой вышла из комнаты с огороженным для гориллы
уголком.
- Малдер, - тихонько сказала Скалли, когда они, идя к двери, на миг
остались в комнате одни, и мисс Эмброуз, нетерпеливо притопывая и
придерживая ручку двери, уже ждала их за порогом. - Тебе не кажется, что ее
фраза насчет доступных ей самцов относится, скорее, к ней самой?
Малдер едва заметно кивнул.
Мисс Эмброуз плотно прикрыла дверь в комнату Софи и остановилась.
Теперь, вне поля зрения своей подопечной, у нее вновь стал более агрессивный
и уверенный вид.
- Чем я могу вам еще помочь? - спросила она, словно уже невесть чем
помогла агентам в их расследовании. Но, впрочем, это была не более чем
ритуальная фраза.
- Я слышала-сказал Малдер,- в вашем зоопарке есть проблемы с при… -
он хотел сказать “с приплодом”, но вовремя вспомнил, с кем говорит, и тут же
нашелся: - с подрастающим поколением.
Это оказалось более тактично, но менее понятно. Мисс Эмброуз вздернула
брови.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду,- устало вздохнув, пояснил Малдер, - что в течение уже
довольно длительного времени ни одно животное здесь не приносило потомства.
- Да, это так, - признала мисс Эмброуз. - Но благополучное разрешение
от бремени в неволе вообще случается очень редко. Выносить плод среди зевак, показывающих на тебя пальцами… в условиях дефицита душевного тепла, подчас - сидя на цепи… Как вы себе это представляете?
Плохо представляю, подумала Скалли. Но ей почему-то снова показалось, что все сказанное относится к мисс Эмброуз в не меньшей степени, чем к ее
подопечным. Слишком уж эмоционально она говорила.
- Вы пытались найти друга для Ганеши? - наконец подыскал подходящую
формулировку Малдер.
- Нет,- непримиримо ответила мисс Эмброуз,- Я не хотела ею рисковать.
- Понимаю,- сказал Малдер.- Дай подходящего самца среди тех, которые в
разное время были вам доступны, для нее, вероятно, не нашлось.
- Именно так, - с вызовом ответила мисс Эмброуз.
- Скалли,- он повернулся к Дэйне, - позвони, пожалуйста, в ветеринарную
клинику, где проводилось вскрытие Ганеши. Я хочу, чтобы ты услышала сама.
- Что услышала?
- Насчет подходящих самцов.
Скалли вынула мобильный телефон из кармана пальто.
- Номер?
- Мисс Эмброуз, напомните, пожалуйста агенту Скалли номер телефона
вашей ветеринарной клиники, - попросил Малдер.
- Я не понимаю, чего вы добиваетесь.
- Сейчас поймете. Скалли, попроси их сделать вот что…
По мере того, как Скалли вслушивалась в ответ из клиники, лицо ее
заметно вытягивалось. Малдер и мисс Эмброуз могли слышать лишь тоненькое
попискивание из трубки, но реакция Скалли была красноречивее слов.
- Ну, что? - спросил Малдер, когда Скалли спрятала трубку. - Я угадал?
- Ганеши была беременна, - медленно проговорила Скалли. - В зародышевой
ткани найдена оплодотворенная яйцеклетка. Процесс продолжался каких-то
несколько часов и был прерван смертью слонихи. Буквально накануне, перед
самым бегством или сразу после него, Ганеши… она… она с кем-то…
Непонятно было, как сказать.
- Это невозможно, - проговорила мисс Эмброуз.
- Ты полагаешь, это постарались ребята из ВАО? - спросила Скалли. Она
все не могла придти в себя.
И тут, окончательно потеряв самообладание, мисс Эмброуз истерически
захохотала.
- Ланг!.. - выдавила она, заходясь от смеха и слез. - Каэл Ланг… и
слониха!!
- Нет, Скалли,- спокойно и печально, стараясь не обращать внимания на
истерику мисс Эмброуз, ответил Малдер. - Я не думаю, что это активисты ВАО.
Боюсь, это совсем другие.
За те короткие мгновения, пока он говорил, стальная мисс Эмброуз взяла
себя в руки. Ничто уже не напоминало о ее короткой вспышке, когда она, обеими руками прижимая свою папку к груди, холодно спросила в пространство: - Что происходит, в конце концов, в моем зоопарке?