- Если бы его кто-нибудь увидел, нас бы здесь не было,- ответил Малдер.
Они так и стояли возле искореженного автомобиля.
- Будь здесь рядом другая машина, - сказал Малдер, - мы решили бы, что
здесь произошло просто-напросто столкновение. Кусочки металла, осколки
стекла… Но машины стоят так, что очевидно: они не ударялись друг о друга.
Возможно, это был торнадо, да, Скалли?
Скалли не могла понять, шутит он сейчас или говорит всерьез. Торнадо, аккуратно прошедший по главной улице городка, не сворачивая ни в один
переулок…
- Но сейчас не сезон торнадо…
- Уборщики,- нехотя проговорила Скалли,- оба показали, что не ощущали
ни малейшего движения воздуха, когда подбежали к выбитым окнам.
- Ну, вот видишь. Также вряд ли над городом прошла на небольшой высоте, например, черная дыра.
- Малдер, прекрати.
- Космические аномалии в это время года очень маловероятны, особенно
если учесть, что в этом году не предвидится ни президентских выборов, ни
губернаторских, ни выборов в конгресс..,
- Я сказала, прекрати. Что ты так развеселился?
- Знаешь, Скалли, если бы мы могли устроить, скажем, тотализатор версий
и гипотез, я поставил бы на невидимого слона.
Это что-то новенькое, подумала Скалли. Вслух она лишь проговорила: - Да?
Малдер не успел ответить. С другой стороны улицы к ним поспешно шагал
человек лет пятидесяти - грузный и серьезный, в джинсах, коричневой рубахе и
куртке-безрукавке, расстегнутой словно специально для того, чтобы его
свесившееся на ремень джинсов авторитетное, солидное пузо было всем сразу
видно. Впрочем, человек не производил впечатление рыхлости. Рукава рубахи
обтягивали такие мышцы, что дай Бог каждому.
- Агент Малдер? - крикнул он еще издалека.
Малдер чуть склонил голову.
- Слушаю вас.
Мужчина подошел к ним вплотную и остановился, протягивая руку.
- Добрый день. Я - Эд Митчем, представляю здешний зоопарк.
Они с Малдером обменялись рукопожатием. Рукопожатие оказалось вполне
достойным обтянутых рубахой бицепсов.
- Это агент Скалли, мой напарник, - проговорил Малдер.
- Очень приятно, мэм, - сказал Митчем, тоже протягивая Скалли руку.
Пожимая ее изящную узкую кисть, он явно, быть может, даже чуть
демонстративно, постарался сделать это с максимальной бережностью.
- Рада вас видеть, Эд, - ответила Скалли. - Вы по поводу мертвого
слона?
- Слонихи,- поправил Эд.- Это была слониха, двенадцатилетняя индийская
самка. Звали ее Ганеши.
Попробовал бы кто-нибудь меня назвать тридцатипятилетней американской
самкой, почему-то подумала Скалли. Ей сразу не понравился Эд Митчем.
- То есть это была слониха из вашего зоопарка?
- Да, мэм.
- Любопытно,.. Удалось выяснить, как слониха попала на шоссе? - спросил
Малдер.
- Судя по всему, просто пришла.
- То есть как?
- Примерно за час до того, как дети нашли ее при смерти, ее встретил на
шоссе Лесли Брюэр, шофер. Слониха спокойно шагала по шоссе по направлению от
Фэйрфилда, и дело едва не кончилось столкновением. У Лесли до сих пор руки
трясутся
- Отчего же умерла Ганеши? - спросила Скалли.
Митчем смущенно потер намечающуюся лысину.
- Судя по всему, от истощения и пережитого стресса,- сказал он не очень
уверенно. - Знаете, мэм… как все сильные и уверенные в себе животные, слоны очень тяжело переживают насилие.
И ничем в этом не отличаются от людей, подумал Малдер.
- Стресс был вызван едва не случившейся катастрофой на шоссе? -
спросила Скалли.
- Боюсь, что нет. Возможно, это послужило последней каплей, но… сам
стресс произошел много раньше, за несколько часов до этого. Судя по
повреждениям кожи, Ганеши от пережитого шока буйствовала некоторое время, а
потом, когда силы иссякли, совершенно сникла. Будет вскрытие, конечно, но, похоже, умерла она от… извините, мэм… от инфаркта.
- Бедное животное, - проговорила Скалли, и тут до нее полностью дошел
смысл сказанной фразы. А Малдер, судя по всему, сообразил сразу. Он
задумчиво обвел взглядом остовы автомобилей, россыпи стекла на асфальте и
задумчиво повторил:
- Буйствовала некоторое время…
О Господи, с испугом подумала Скалли. Очередное лыко в строку…
- Как же все-таки получилось, что она оказалась вне зоопарка? - спросил
Малдер.
Митчем хмыкнул и опять потер лысину. Он совсем не казался удрученным -
ни кавардаком, царившим вокруг, ни потерей дорогого экспоната.
- Тут загвоздка, - сказал он. - Когда я прибежал в зоопарк утром, я был
уверен, что найду клетку Ганеши открытой. Не тут-то было! Все было в
порядке. Заперто накрепко, как обычно.
- Любопытно…- повторил Малдер. - Есть у вас какие-либо соображения, Эд?
- Никаких идей.
- Как слониха убежала из закрытой клетки?
Митчем помолчал, явно готовясь сказать что-то для себя очень
существенное, но почему-то не решаясь. Может, боялся показаться болтуном
или, хуже того, клеветником.
- Решетка цела. Ни малейших следов взлома. Получается, что кто-то
снаружи открыл клетку, а потом, когда Ганеши выскочила наружу, снова закрыл
ее.
- Зачем? - резко спросил Малдер. Сколько раз Скалли доводилось видеть
этот его мгновенный переход от мягкости, почти мягкотелости - к резкости и
точности стального клинка; и все равно она не смогла привыкнуть. Ей хотелось
бы, чтобы почаще случался этот переход. Стальной Малдер нравился ей больше.
Митчем пожал плечами.
- Никаких идей, - повторил он.
- Я читал когда-то о бунтах животных,- проговорил Малдер.- Слон, например, всегда слывший кротким и мирным, вдруг будто сходит с ума. Ломает
изгороди вольеров, набрасывается на служителей… С Ганеши у вас не было
подобных проблем?
- Слоны - очень сильные и волевые животные, агент Малдер. Иногда они
становятся просто бешеными.
- Это надо понимать так, что проблемы были? - цепко спросил Фокс.
- Я всегда старался добиваться от наших подопечных полной покорности,-
уклончиво ответил Митчем.
Полная покорность - как это отвратительно и жутко звучит, подумал
Малдер. Сразу на ум приходит что-нибудь вроде фашизма. Или, например, коллективное самоубийство в Гайане. Но с животными, наверное, нельзя иначе.
Билль о правах не распространяется на комаров.
К большому нашему счастью. Иначе законники просто замучили бы честных
налогоплательщиков бесконечными штрафами.
Ему тут же привиделось судебное заседание “Штат Виржиния против Фокса
Малдера по делу об убийстве комара первой степени, совершенном с особой
жестокостью…” Не приведи Господь, с содроганием подумал Молдер, чтобы
какие-нибудь шизофреники, пытаясь оправдаться в собственных глазах за
совершенные ими в отношении людей жестокости, преднамеренные и случайные, начали бы, например, кампанию за предоставление животным, например, избирательных прав. А ведь не исключено, что к этому идет. Всем нам хочется
чувствовать себя очень добрыми, но при этом ни в коем случае не утратить
своей личной независимости. Какая тут откроется великолепная возможность, ничего особенного не делая и никак особенно не напрягаясь, никого реально не радуя и никому не помогая, ни к кому всерьез не прикипая сердцем, чувствовать себя ангелом во плоти!
Любить людей труднее, чем животных.
Митчем почувствовал, что пауза затянулась.
- Вам лучше поговорить на эти темы с Уиллой Эмброуз, - сказал он, легонько кашлянув.- Именно она может все вам подробнейшим образом
рассказать. В зоопарке она теперь полновластная хозяйка. У нее были… э…