— Это не более невероятно, чем то, что юная красотка Пола Грэй скоро отпраздновала бы свой полувековой юбилей.
— Это опечатка, говорю те… Господи, Молдер!
Все нежелательное случается только там и тогда, когда негативные его последствия могут оказаться максимальными. Это закон столь же непреложный, сколь и, например, закон всемирного тяготения — хотя ни один ученый не смог до сих пор хотя бы подступиться к разгадке того, почему именно так происходит. Бутерброд падает маслом вниз. На экзамене всегда достается самый неприятный билет. Дождь начинается именно тогда, когда вы забыли зонт или хотя бы надели что-то светлое. Во время кризиса первой разоряется именно та фирма, в акции которой вы три дня назад вложили последние деньги.
Мили три до этого поворота, повторяю¬щего изгиб узкого, неприятного даже с виду ручья, по берегу которого шла на этом участ¬ке трасса, она была широкой и прямой, как стрела. И после, перепрыгнув через ручей по довольно убогому мосту, она тянулась дальше к горизонту столь же уверенно и гордо — словно путь американской мечты. Но именно здесь, где поворот, именно здесь, где ближай¬шая часть дороги пряталась за низкими, чахлыми прибрежными кустарниками — именно здесь навстречу Молдеру и Скалли, взявшись невесть откуда — впрочем, чудес не бывает, из-за моста и из-за кустарников, откуда же еще! — выпрыгнул грузовик с кузовом, полным сетча¬тых ящиков с живыми курами.
Впрочем, кур и ящики агенты разглядели несколько позже. Скалли крикнула: «Господи, Молдер!», когда внезапно прямо перед «та¬урусом» вдруг вырос громадный, широкий, свер¬кающий никелем лоб тяжелого грузовика.
Один Господь знает, каким чудом Молде¬ру удалось спасти себя и Скалли. С воем и визгом «таурус» крутнулся на пуантах и бо¬ком, нарушая все законы природы, скакнул с дороги далеко в поле. А сумасшедший грузо¬вик, ничуть не обрадовавшись тому, что путь ему уступили столь предупредительно и сво¬евременно, даже не попытался вписаться в освободившийся поворот; мотаясь, как и до этого, от одной обочины до другой на скорости под восемьдесят миль в час, он без колебаний лег¬ко и свободно оставил надоевшее шоссе и, не снижая хода, с грохотом скатился в ручей. Земля вздрогнула, когда он вломился в дно своим широким и тупым лбом.
Хрипло дыша, на чуть дрожащих ногах Скалли выбралась из машины. Подбежала к месту аварии. Ручей, как оказалось, был мел¬ким, кабина ушла в воду едва до половины, но водитель даже не делал попытки выбраться. Ошалелые куры бились, метались и орали в своих упаковках, а по красной, неприятно пах¬нущей воде ручья уже плыли едва ли не охап¬ки белых перьев.
Молдер тоже вышел из кабины и подо¬шел к Скалли. Мгновение они стояли молча и глядели на кабину. Потом Скалли выдер¬нула из кармана телефон.
— Восьмая миля трассы И-10, — скорого¬воркой заговорила она, и голос ее был уже
совершенно спокоен. Ни она, ни Молдер меж¬ду собою не обменялись ни словом. В конце
концов, они уже так часто спасали друг дру¬гу жизнь, что одним разом больше, одним мень¬ше — роли не играло. — Автокатастрофа. Немедленно пришлите скорую помощь.
Исступленно кудахтали куры.
Когда Скалли спрятала трубку, Молдер покрутил носом, чуть улыбнулся и спросил:
— Ты чувствуешь, чем пахнет?
— Какой-то дрянью, — с готовностью от¬ветила Скалли. — Это вода.
— Именно. Запах ничего тебе не напоминает?
Скалли медленно вдохнула воздух поглубже.
— Что-то очень знакомое…
— Мясорубка вторичной переработки, — подсказал Молдер.
На лице Скалли проступило отвращение, и она невольно попятилась от ручья.
…День был на исходе, и солнце клони¬лось к горизонту — далекому, чуть всхолмленному, размытому душным оранжево-серым маревом. Тягач еще рычал, напрягая звенящие от натуги тросы в попытках вытащить из ручья грузовик, глубоко ушедший радиатором в илистое, зыбкое дно. Похоже было, что побе¬да близка. Шериф Фэррис приплясывал воз¬ле тягача и, отчаянно размахивая руками, то и дело разевая рот и что-то крича — совер¬шенно беззвучно в чадном реве двигателя, — руководил подъемом. Труп водителя грузови¬ка уже увезли.
Молдер стоял немного поодаль, где было потише — хотя и сюда, скрадывая курившийся над ручьем неаппетитный запах, долетала вонь сожженной солярки, — засунув руки в карманы, задумчиво смотрел на красные гус¬тые струи, медленно вьющиеся под берегом. Наверное, на дне полно коряг, думал он, вон как крутит… Эта вода, наверное, смертельна для кустарника на берегах.
Неслышно подошла Скалли и тронула его за локоть. Молдер обернулся.
— Я успела переговорить с доктором, — проговорила она негромко. Вид у нее был озадаченный. — Трудно поверить… он сказал, что шофер грузовика несколько дней назад жа¬ловался на те же симптомы. Понимаешь?
— Головная боль? — чуть помедлив, что¬бы слова Скалли успели как следует улечь¬ся и провариться в мозгу, уточнил Молдер.
— Да.
— Тошнота?
— Да, да. Все совпадает. И диагноз — док¬тор решил, что малый просто перетрудился, без передышки сделав несколько дальних рейсов. И лечение то же — обезболивающее и успокоительное…
— Надеюсь, не из тех групп транквилиза¬торов, после которых не рекомендуют садиться за руль? — серьезно спросил Молдер.
— Вернемся в Дадли — я проверю. Док¬тор вполне может пойти под суд, если про¬писал лекарство, замедляющее реакцию.
Они помолчали, глядя на поверхность ру¬чья уже вдвоем. Не хотелось говорить. Не хотелось первым говорить то, что у обоих уже вертелось на языке.
— То есть, — нарушил тягостное молча¬ние Молдер, — у нас уже, по всей видимости,
третья жертва Кройцфельдта-Якоба?
Скалли нехотя пожала плечами.
— Но ты же сама уверяла, что это очень редкая болезнь.
— Так и есть. Очень редкая.
— Это заметно, — уронил Молдер.
Скалли опять пожала плечами.
— У меня есть одна теория… вполне бе¬зумная.
— Я слушаю.
— И очень много натяжек.
— Я слушаю, — Молдер наконец поднял на нее взгляд. Скалли по-прежнему мрачно всматривалась в кирпично-бурую муть ручья.
— Если мы предположим, во-первых, что энцефалопатией был болен Кернс, во-вторых, что он все-таки не сбежал, а был здесь убит, и, в-третьих, примем во внимание, что тело его не было найдено…
— Да? То что?
— Эта мясорубка, — с отвращением, явно через силу произнесла Скалли, — дает, между прочим, идеальные возможности для из¬бавления от трупов. Тебе не приходило это в голову?
Молдер чуть искоса посмотрел на нее, по¬том усмехнулся.
— Ты все равно не поверишь, но когда Пола стала погружаться в эту дрянь, я сразу подумал…
— Ну вот. А потом это месиво ели куры. А потом этих кур ели и продолжают есть люди. Продукцию «Чиплят Чейко» потребляет вся страна. И в Канаду, в Мексику идет немало…
Молдер чуть растерянно провел ладонью по щеке.
— То есть нам грозит эпидемия?
Скалли не ответила, ее взгляд устремился Молдеру куда-то за спину. Молдер обернулся. К ним подходил шериф — лицо его было багровым и лоснилось от пота.
— Порядок, — сказал он, ослепительно улыбнувшись. — Вытащили наконец, — он остановился рядом с агентами, левой рукой снял шляпу, а правой достал носовой платок и принялся вытирать лоб, щеки, шею… — Однако странные дела у нас начали творить¬ся, вы не находите?
— Находим, — ответил Молдер. — Скажи¬те, шериф, вы ведь, хотя не верите в то, что Кернс был убит, искали его тело?