Мальчишка в выцветших джинсах протирал витрину, за которой упитанный хозяин раскладывал булки и кренделя. Прошуршал шинами маршрутный автобус. Пожилая энергичная дама, подхватив сумки с продуктами, помчалась к остановке. Сбила маленького парнишку. Тот упал, из порванного пакета вытекла белая молочная струйка. Мальчик хотел заплакать, даже начал тереть кулаками глаза. Но потом заметил, что тетя уже убежала, разочарованно поднялся, пнул пакет ногой и пошел дальше.
Новенький «шевроле» гордо проехал по центральной площади, немного постоял около газетного киоска и свернул на одну из боковых улиц.
Старый особняк — видимо, прошлого века — находился недалеко от центра города. Окна выходили на тихую улочку, прямо в пожухлую тополиную листву. Молдер и Скалли прошли во внутренний дворик, поздоровались с серьезным малышом, пытавшимся укусить резиновый мячик. Черная кошка с чувством осознанного достоинства перешла им дорогу. Дэйна что-то прошептала. Они поднялись по ажурной лестничке на второй этаж, остановились перед массивной дверью, обитой дубовыми планками. Молдер оглянулся в поисках звонка. На уровне пояса в небольшом углублении в стене притаилась бронзовая ручка. Фокс потянул ее на себя. Где-то в квартире звякнул колокольчик. Послышались шаги, в «глазке» мигнула тень, и дверь открылась. На пороге стояла стройная черноволосая женщина. Усталое лицо: серые круги под глазами, красные вспухшие веки. Она то ли долго плакала, то ли не спала всю ночь. А может, и то и другое.
— Доброе утро, — женщина кивнула головой. — Чем обязана?
— Простите, вы — миссис Кавит? Женщина кивнула.
— Здравствуйте, мы из ФБР. Нам хотелось бы поговорить с вами о некоем Дарине Питере Освальде. Мое имя Дэйна Скалли, а это агент Фокс Молдер, — Дэйна кивнула головой.
— Очень сожалею, но у меня нет времени. Я должна ехать к мужу в больницу, — Шэрон поправила прическу и собралась закрыть дверь.
— Подождите… — Молдер вставил ногу в дверной проем. — Что с вашим мужем?
— Клиническая смерть. Остановка сердца, — Шэрон сжала челюсти.
— Наши соболезнования. Шэрон… Вас ведь зовут Шэрон?
Кавит кивнула. Тонкие губы дрожали.
— Признайтесь, вам не страшно? — Молдер открыл дверь и подошел вплотную к женщине. Она отодвинулась, затравленно прижала руки к груди.
— Вы о чем? — она отступила еще на шаг.
— Я? Сказал, что хочу поговорить с вами о Дарине. Дарине Освальде. Вы, наверное, слышали это имя и фамилию? Не так ли? Вы можете помочь нам.
— Чем? Я ничего не знаю! Дарин был моим учеником, а сейчас работает на моего мужа. Он спокойный тихий ребенок… — Кавит ломала длинные, хрупкие пальцы.
— В какой палате лежит ваш муж?
— В… Вам это нужно?
— Нет. Мне нужно поговорить с вами, — Молдер говорил тихо, спокойно, но твердо.
— Проходите, — Кавит отошла, пропуская гостей в коридор. — Можете не разуваться.
Они прошли в полутемную комнату. Молдер завертел головой, рассматривая картины, висящие на стенах.
— Это от дедушки осталось. Он коллекционировал картины. Впрочем, это к делу не относится. Я действительно спешу.
— Да-да, конечно, — Молдер кивнул. — Расскажите нам о Дарине.
— Что вам рассказать? Молодой человек… ребенок. Немного заторможен в развитии. Я у них преподавала литературу.
— Как он к вам относился?
— Я не могла не заметить, что он мной увлекся. Я думала, что это пройдет. Мальчик повзрослеет, найдет себе ровесницу…
— Не прошло?
Кавит молча кивнула. Постояла, взявшись за виски, затем села в кресло.
— Я помогла ему устроиться на работу. Попросила мужа, чтобы он взял его к себе. Он все время преследует меня. Я боюсь… — Шэрон прикрыла лицо руками.
— Чего?
— Он стал какой-то странный. Вещи в его присутствии ведут себя ненормально. Радио включается и выключается… Он сказал, что может мне помочь… А когда я спросила, о чем это он, то ответил, что о Джоне. А после этого Джон попал в больницу. Потом я встретила его, не Джона, а Дарина… Он улыбнулся и взял меня за руку… Он никогда раньше себе такого не позволял. Он убьет его… Точно.
Она подняла голову, Скалли заметила, что и без того красные веки еще больше припухли.
— Вы думаете, он способен управлять электричеством? — Дэйна подалась вперед.
— Я… Скорее всего — да.
— Спасибо, — сказал Молдер, вставая. — Как только что-нибудь прояснится, мы вам сообщим. Не беспокойтесь. С вашим мужем все будет в порядке.
Фокс ободряюще улыбнулся. Скалли протянула руку:
— Мы к вам еще зайдем. Не расстраивайтесь.
Они попрощались и вышли на улицу. Малыша уже не было, и только кошка гоняла по асфальту огрызки резинового мячика.
— Какое несчастье ты мне приготовил? — продекламировала Дэйна, глядя на животное.
Кошка замерла, потом развернулась, сверкнув смарагдовыми глазищами, присела на задние лапы и зашипела. Черная шерсть вздыбилась, словно наэлектризованная.
Скалли отшатнулась. Молдер только покачал головой.
В лаборатории царила суета. Кто-то бегал, спотыкаясь о стопки медицинских карт, кто-то рассматривал рентгеновские снимки, глядя на свет лампочки. Лишь в одной комнате стояла тишина, но там сразу пять человек внимательно изучали нечто, шевелившееся в стеклянном боксе для выращивания штаммов особо опасных микробов.
Скалли, уворачиваясь от суетящихся аспирантов, вела Молдера в глубь исследовательского центра. Наконец они отыскали относительно спокойное помещение, где какой-то студент, приняв позу роденовского мыслителя, корпел над толстенным фолиантом. «Рецессивный аллель проявляется в фенотипе, только если генотип гомозиготен и парный аллель не зависит от…» — глухое бормотание висело в воздухе.
«Бедный ребенок», — с завистью подумала Скалли.
— Вот посмотри, — она протянула Молдеру кусок бумажной ленты.
— Какая-то кардиограмма… — Фокс пожал плечами. — А здесь что, самописец заело?
— Самописцы уже десять лет как никто не использует. У нас не Советский Союз, чтобы совершать чудеса в невозможных условиях. Это остановилось сердце.
— У Кавита?
— Совершенно верно.
— А почему он не умер? — удивленно спросил Фокс,
— Не беспокойся, он умер. А вот это, — Скалли показала на разрыв в графике, — это его оживили. Врач говорит, что они этого не делали. В аккумуляторе сели батарейки.
— В аккумуляторе нет батареек… — хмуро произнес Молдер.
— Неважно, что именно село, факт тот, что электрошок они использовать не могли. Однако Кавит жив. Значит, мальчишка, Да-рин, действительно оживил его. Голыми руками. Согласись, это несколько странно.
— Ерунда! Для него молнию метнуть — что нам спичку зажечь. Чего уж там говорить о том, чтобы сердце запустить. Раз плюнуть.
— Не ерничай! — Дэйна говорила серьезно. С лица Молдера медленно сползла нервная улыбка.
— Ответ пришел? — спросил Фокс.
— Да, — Скалли кивнула. — Найденная нами субстанция представляет собой определенный вид псевдоорганики. Больше всего это похоже на нашу кровь. Если из нее удалить весь калий.
— Ты не можешь объяснить попонятней? . — жалобно попросил Молдер. — Я еще помню, что такое калий, но совершенно не понимаю, при чем здесь электричество.
— Честно говоря… — Скалли замялась, — я тоже не очень четко представляю себе картину… В общем, без калия нервы человека лишаются собственного электри-, ческого заряда. Они становятся проводами, сквозь которые может свободно течь ток. Появляется способность выдерживать почти любые напряжения. Ты словно кабель под землей: ток по тебе идет — а тебе ничего.
— И что из всего этого следует? — Молдер приподнял брови.
— Что мы берем бланк ордера на арест и быстренько его заполняем. Жду тебя через полчаса в машине.
Последние слова Дэйна договаривала уже на бегу. Хлопнула дверь. Ошарашенный Молдер поднялся с дивана, на котором сидел, потоптался на месте, разминая затекшие ноги, вышел на улицу. Он еще вчера заскочил в управление и взял бланк. А заполнить можно в машине…