— Кости маленькие! — заорал усатый Боб, вглядевшись. — Люди, эти кости принадлежат ребенку!
Толпа всколыхнулась. Какая-то женщина истерически вскрикнула. Над лугом повисло напряженное ожидание.
— А это что такое? — Молдер кивнул на боковой карман сумки. — Тут какие-то -буквы.
Скалли провела рукой по боковому карману сумки. Из-под грязи блеснул металл.
— Да. Это действительно буквы. — Она полностью очистила карман от земли. — Три буквы. R… W… G.
— Это же Дик Годфри, — заорал Боб Лай-зер. — Сумка принадлежит доктору Годфри! Вот кто убийца детей.
Толпа вновь заколыхалась, кое-кто побросал лопаты и кинулся к машинам. Послышались новые крики:
— Смерть Дику Годфри! Смерть детоубийце!
Молдер наклонился к Анжеле Уайт:
— Кто такой этот Годфри?
— Городской педиатр. — Уайт выбралась из ямы. — Нам надо ехать с ними. Боюсь, может произойти непоправимое. Люди на полном взводе!
Молдер оглянулся на Скалли.
— Поезжайте, — сказала та. — А я пока займусь анализом нашей находки.
Когда они подъехали к дому доктора Годфри, напряжение висело над толпой, как туман над утренней рекой.
Уайт закаменела лицом, выбралась из машины. Молдер последовал за нею, размышляя, не придется ли стрелять в воздух — люди выглядели готовыми на все. В том числе и на штурм дверей.
— Открывай, Годфри! — заорал Боб Лайзер. — Выходи!
Со всех сторон понеслись крики:
— Открывай дверь!
— Выходи, детоубийца! Мы знаем, что ты дома!
— Годфри, мы разнесем двери!
Из дома донесся перепуганный голос:
— Что вам угодно?
— Он здесь, — завопил Боб. — Он дома. Ломай двери, парни!
Ричарда Годфри спасла Анжела Уайт. Расталкивая толпу, она устремилась к беснующемуся Лайзеру.
— Отломи хоть щепку, Боб, и я спроважу тебя за решетку. Пара лет за нарушение неприкосновенности жилища будут тебе обеспечены. — И пока засомневавшийся в своей правоте Лайзер раздумывал на ее словами, крикнула сквозь дверь: — Ричард Годфри, выходите! Вы арестованы! Я обещаю вам полную безопасность до судебного заседания!
Через полминуты из дверей появился лысый мужчина лет пятидесяти, обвел испуганным взглядом собравшихся людей.
— Вы имеете право хранить молчание. — Уайт повернулась к Лайзеру: — А вы что-нибудь имеете против, сэр?
— Нет, мэм. — Боб Лайзер отступил в сторону.
Анжела надела на Годфри наручники и повела к машине. Молдер шел следом.
Толпа глухо роптала, лица людей перекашивало от злобы, но за решетку никто не хотел. Даже на два часа…
Ричард Годфри кряхтел и обильно потел, то и дело вытирая блестящую лысину салфетками. Чем-то он напомнил Молдеру Эр-кюля Пуаро в исполнении Дэвида Суше — только Эркюля странного, зачуханного, сломленного некой смертельной болезнью.
Однако дух его сломлен не был.
Анжела Уайт уже полтора часа энергично наседала на арестованного, но пользы от ее энергии не было никакой.
Молдер расположился за столом в сторонке, смотрел в окно, слушал и понимал, что Годфри тут ни при чем. Но ему нравилось смотреть, как Анжела ведет допрос. Из этой девушки должен выйти толк. Хоть в работе, хоть в постели…
Последняя мысль была столь неожиданна, что Молдер испуганно оглянулся на Анжелу: не произнес ли он эти слова вслух и не услышала ли она.
Однако Анжела не догадывалась о потаенных мыслях столичного агента. Она уже вела в допросе оборону, но проделывала это с прежней энергией.
— Значит, доктор Годфри, вы настаиваете, чтобы в протокол было записано, будто вы не видели сумку уже больше года. Вы настаиваете, что продали ее на осенней ярмарке?
Годфри в очередной раз промокнул салфеткой лысину:
— Да, настаиваю! Я продал сумку молодой девушке, одной из семейства Робертсов. Они живут через пару домов от меня.
Уайт не сдавалась:
— А почему сумка наполнена костями и похоронена на участке Карла Моллиса?
— Понятия не имею!
— А вот жители нашего города считают, что имеете! — Анжела продолжала отступать, и Молдеру было ее уже жалко. — Не согласитесь ли, доктор Годфри, пройти проверку на детекторе лжи?
Ответить допрашиваемый не успел: открылась дверь, и в кабинет вошла Скалли. Сделав вид, будто не замечает Уайт, она обратилась прямо к арестованному:
— Доктор Годфри, можете быть свободны! Извините, сэр, думаю, больше вы нам не потребуетесь. — Скалли поставила на пол найденную сумку и повернулась к Молдеру. — Кости оказались не детскими. Они принадлежат собаке Робертсов по кличке Мистер Скиппи, умершей в возрасте четырнадцати лет. У меня есть свидетель. — Скалли окинула Уайт холодным взглядом.
В кабинет вошла белокурая Терри Роберте, несмело приблизилась к сумке, всхлипнула:
— Бедный Мистер Скиппи!
У Анжелы Уайт раздулись ноздри.
— Неужели вы притащили сюда девочку в день ее рождения только для того, чтобы показать ей кучку собачьих костей?
Скалли не удостоила ее даже взглядом.
Дело шло к взрыву. И чтобы не допустить его (а также с целью подбодрить опростоволосившуюся Анжелу), Молдер сказал:
— Может быть, сейчас и не стоило об этом упоминать, но кто-то в этой комнате надушился моими любимыми духами.
Уайт не отреагировала. Зато Скалли дернулась, будто от пощечины. Глаза ее распахнулись, наполнились гневом.
— Можно тебя на пару слов, Молдер? — Она вышла в коридор, прямая, будто лом проглотила.
Молдер последовал за напарницей.
— Ну все, с меня хватит! — Губы у Скалли дергались. — Я не потерплю твоих оскорблений при посторонних! И я не вижу причин, по которым мне бы следовало заниматься этим делом дальше. Я нахожу твое поведение не только оскорбительным, но и мешающим ведению расследования.
Молдер опешил:
— Скалли! Я вовсе не собирался тебя оскорблять. Я имел в виду духи детектива Уайт.
Глаза Скалли вспыхнули.
— Ах, детектива Уайт?.. Если в этом главная причина, по которой ты решил задержаться здесь, то это твое личное дело.
— Что ты имеешь в виду? — сказал Молдер, делая вид, будто намека не понял.
— Я имею в виду детектива Уайт. Молдер вздохнул и закатил глаза к потолку:
— Скалли, мы приехали сюда из-за трех необъяснимых смертей. Детектив Уайт просто пытается разрешить эту загадку, пользуясь нашей помощью.
Скалли выпрямилась.
— Я вижу, без моей помощи вы обойдетесь вполне. — Ноздри ее раздулись. — Я возвращаюсь в Вашингтон. Завтра же утром. — Она повернулась и зашагала прочь по коридору.
«Да, — подумал Молдер, — похоже, Скалли закусила удила… Похоже, я с этой Уайт доигрался!»
Он привалился к стене и обреченно вздохнул.
Бренда не хотела идти на вечеринку, которую устраивали Терри Роберте и Марджи Клайджер. Перед глазами все еще стояла страшная картина — окровавленное тело Эрика Бауэра под трибунами… Какая жуткая смерть! Будь у нее, Бренды, сегодня день рождения, вечеринки бы ни в коем случае не состоялось. И гости бы все поняли… Уж лучше провести вечер со Скоттом… Но эти две сучки думают только о себе. Плевали они и на Эрика, и на всех остальных. К тому же стерва Марджи в последнее время беспрерывно строит глазки Скотту, думает, ей что-нибудь обломится. Задница тебе обломится — в баскетбольной корзине!..
Бренда позвонила нескольким подружкам. И скрипнула зубами. Никто ссориться с. белокурыми сучками не хотел. Значит, придется идти. Не быть же белой вороной!..
Когда она явилась в дом Робертсов, там уже вовсю шло веселье. Гремело что-то рэ-повское. Именинницы, пытаясь перещеголять друг друга, выламывались в танце. На стене висел рукописный плакат «С днем рождения Терри и Марджи!» Кто-то не пожалел времени и фломастеров. А может, сучки-именинницы сами и написали…